Все дальнейшее было еще проще. Мальчик уехал из тех краев, а дерево его росло и росло.
И стало традицией приходить к нему каждый год и вешать на его ветви маленькие колокольчики. Так прощались с родными местами все вырастающие мальчики, жившие неподалеку. А дерево таким образом получило свое необычное название – колокольное дерево.
Урок
Сначала прозрачный звон: дзинь-дзинь – в три колокольчика. Вместе и по очереди, двумя и одним, в самых разных сочетаниях. Их называют зазвонные колокола, они зазывают и напоминают о чем-то важном.
Идет вступление, потом начнется звон во все семь колоколов, и потянется народ на утреннюю воскресную службу – в православный русский храм.
«Бом-бом-бом», – отбивает мерные удары самый большой колокол на звоннице. Это низкозвучный и торжественный благовестник. Все в природе замолкает, когда слышит его голос. Птицы прекращают свой щебет, ветерок стихает, а белка мелкими прыжками пробирается по деревьям к звоннице и замирает на ближайшей березе. Тишина будто вздрагивает от гулкой и медленной, пробирающей до основания, колокольной поступи… Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять…
После сорока ударов вступает подзвонная группа средних по размеру колоколов, которых, как и зазвонных, тоже три. «Второй-первый, третий-первый, первый-второй и… быстро-быстро все подряд». Внутри звучит ритмический распев:
СЛА-ВА – СЛА-ВА! СЛАВА ТЕБЕ, – БО-ЖЕ!
Молитвенный лейтмотив проходит через весь трезвон, в котором соединяются маленькие, средние и большие колокола, и, кажется, все живое вокруг вбирает в себя эту глубину и чистоту радостно призывающих колокольных молитвенников.
Старый звонарь
Никого, кроме старого звонаря, на церковном дворе не было. Служба давно закончилась. Старик возился с системой управления колоколами. Несколько раз перевязывал узлы на зазвонных, плотнее натягивал тросы между пультом управления и средними колоколами; вслушивался в звон, закрыв глаза, и снова что-то подстраивал, налаживал, добиваясь безупречного звучания. Он и не слышал, как к нему подошла группа людей.
«Дедушка, мы шли мимо и услышали необычные звуки. Красиво! Что это было?» – Они с удивлением рассматривая маленькие золотистые колокола и с потемневшими от старости боками колокола покрупнее. «Никогда не приходилось так близко видеть колокола,» – смущенно произнес кто-то из группы. «А я и звучания такого стройного не слышал, – раздался второй голос, – в наших кирхах колокола не поют хором, а только по одиночке». «Красавцы, и все такие разные…» – добавил третий голос.
Старик мысленно расставил все голоса по партиям, определив два баритона и один бас. Говорить ему не хотелось, вопросы казались праздными и не серьезными. Он продолжал свое дело по настройке колоколов и не поворачивался к присутствующим.
«По-моему, старик занят делом и не стоит его отвлекать», – посоветовал друзьям первый голос. «А так бы хотелось узнать, как можно одновременно звонить во все… семь колоколов – быстро подсчитал их количество второй голос. – Кто вообще учит такому делу?»
«Природа учит и учителя, – неожиданно заявил третий. – Видите, у него висит картинка с изображением. Святой какой-то среди цветов на лесной лужайке. А цветов-то, цветов – море!» «Так это ж колокольчики!» – угадал первый голос и засмеялся…
«Смейтесь-смейтесь, – подумал старый звонарь, – а ведь последний „бас“ оказался догадливее двоих „баритонов“, – вдруг заключил он. – Если первый толчок в ученике закладывается учителем, и основы игры им усвоены, дальше дело – за собственным сердцем, восприятием мира, природы и умением слушать. Не последние в этом учительском ряду – и сами колокола…» Звонарь прищурясь посмотрел на непрошенных гостей. Подслеповатые глаза его казались выцветшими, почти молочного цвета. Неожиданно он жестом подозвал гостя-обладателя самого низкого голоса – и показал ему, как извлекаются звуки из самого большого колокола.