– Хорошо,.. – согласился Поляков и усмехнулся. – Буду навещать время от времени.
Он вышел из приёмной псимедика, предоставив ему возможность поскорее погрузиться в изучение новых технологий. В конце коридора Поляков остановился и позвал Терафима:
«Теф, есть что сказать?»
«Да босс! Псимедик не врал о материале, но был не совсем точен…»
«Поясни.»
«Дело в том, что его прибор не чувствует поток хроноквантов.»
«С этим потом разберёмся. Кто такие отщепенцы из Дем?»
«Это часть цивилизации Териса. Кстати, босс, я засёк торсионную связь в помещении псимедика и скоро здесь будет охрана. Будем ей противодействовать?»
«Нет! Открывай переход!»
Перед комиссаром задрожал воздух и заклубился серый туман. Он сделал в него шаг, ожидая вновь увидеть место, где нет времени и звёзд на абсолютно чёрном небе.
Глава 8
«Теф! Это не то место!»
«Прости босс, – мерзким голосом пропищал напарник комиссара, – меня толкнули.»
«Что значит толкнули?!»
«Вот взяли и толкнули,.. – обиженно произнёс Теф и громко захныкал. – Мы потеря-a-лись…»
«Теф! Перестань валять дурака! – Поляков и сам прекрасно видел, что переход вывел их не в лазурной цитадели гелан, а в совершенно незнакомой дикой местности. – Определи, где мы!»
«У меня карта не загрузилась…» – продолжил театральные стенания Теф.
«Теф!» – рявкнул на него комиссар.
«Минуточку,..» – мыслесвязь с Терафимом резко оборвалась.
Стоять под яркими солнечными лучами и испытывать систему терморегуляции костюма на прочность Поляков посчитал неразумным, и перебрался в тень придорожного дерева, что росли здесь в изобилии. Лёгкий ветерок нежно касался веток деревьев и те едва шевелили листьями не в силах разогнать жаркий и влажный воздух, царящий в этой местности. Пели и перекликались птицы, ухало какое-то животное и среди этого хора до слуха доносилось едва слышное журчание воды. Дерево, под которым устроился комиссар, было необычным и словно состояло из множества стволов – от основного отрастали более мелкие, достигали земли, укоренялись и начинали расти вверх, постепенно захватывая новые участки плодородной почвы.
«Так и человек, – на сидящего под деревом Полякова снизошло философское настроение, – из одного поступка вырастает другой, затем следующий, следующий и так далее… А потом появляемся мы и срубаем это дерево. То ли для того, чтобы сжечь, то ли для того, чтобы сделать предмет искусства…»
Комиссар прислонился к тёплой коре и посмотрел вверх – сквозь листву пробивались лучи солнца и играли зелёными огоньками на едва колышущихся ветках.
«А что, если найти этот ручей и пойти вдоль него?» – мысль показалась вполне разумной и комиссар решил последовать ей, надеясь, что бегущая под сенью деревьев вода подарит ему долгожданную прохладу.
Немного углубившись в заросли, он без труда обнаружил широкий ручей, берега которого были выложены камнями. Камни лежали ровно и не двигались с места, даже когда комиссар вставал на них обеими ногами. Между некоторыми из камней Поляков разглядел характерный белый налёт. Поковыряв его отломанной от близлежащего дерева веткой, пришёл к выводу, что, либо ручей когда-то был шире и его воды, насыщенные минералами осадочных пород, омывали камни, оседая на их боках мягкой кашицей отложений, либо кто-то специально скрепил их между собой неким подобием строительного раствора. Осторожно, чтобы не поскользнуться на мокрых камнях, он пошёл вниз по течению ручья. Вскоре заросли начали редеть, стали попадаться пни от срубленных деревьев, а лиан, что перегораживали ему путь, встречалось всё меньше. И в какой-то момент, деревья разбежались в стороны и перед его взором предстал мост. Настоящий каменный мост, что соединял оба берега ручья и по которому проходила неширокая дорога. Комиссар подошёл к её краю и всмотрелся в следы на плотной песчаной поверхности. Дорогой пользовались – в одну и другую стороны вели борозды от колёс запряжённых буйволами повозок, на следы копыт накладывались отпечатки сандалий и сапог, просто босых ног и удивительные, петляющие из стороны в сторону, непрерывные широкие полосы. Комиссар присел на корточки и рассмотрел одну такую свежую на вид полосу – она была полукруглая и в своём крайнем движении вправо или влево создавала небольшие стеночки из песка. Поляков коснулся пальцами одной из них, та пошла трещинами и осыпалась. Комиссар поднёс пальцы к носу и понюхал: