Если пострадает один дом, то он неизбежно потянет за собой разрушения стоящих рядом. Во время землетрясения горожане будут наблюдать трагедии по типу падения фишек домино.

Какой-то студентик переспросил преподавателя, ну как же так… На что оратор пожал плечами и состроил ироничную гримасу.

Я старательно конспектировала. При этом мои мысли витали где-то за пределами аудитории. Не мое это, не мое. Ну какое проектирование, ну какие инженерные системы, ну какие, наконец, почвы? Я вырвалась из отчего дома и просто подала документы туда, где близко от моей квартиры. Всё!

Человек – царь природы!

Человек кроит, режет, полощет,

иссушает, в общем, делает все по своему вкусу.

Построили целый город на воде.

Понятно, полегло тысячи людей,

но один высокородный капризуля получил то,

что хотел, о чем мечтал.

На другом конце нашей любимой отчизны, наоборот,

залили водой целый поселок. Ну, надо было кому-то!

В другой раз вырубили лес,

а на месте всех этих природных переделок теперь

или новый мегаполис, или трасса или водохранилище.

Все, что душе угодно человеческой.

А куда же со своих родных мест подевались

иные существа, что обитали там сначала.

Животные? Погибли.

А духи? Которых, конечно же, нет,

о которых вспоминают только

в дни отчаяния или в дни, когда…

Рита, вероятно, давно таращилась на меня. Она спросила, гадала ли я после нового года. Видите ли, ей явно в зеркале привиделся профессор, который им шизофрению вчера читал. Понимаешь, рассуждала Рита, сидя напротив меня в кафе, этого преподавателя, вообще, нет в сетке расписания нашего университета! Он возник из неоткуда и после лекции исчез в никуда! Я прагматично поинтересовалась, одна ли она присутствовала в аудитории и ничего ли у нее не пропало: кошелек там, честь девичья? Рита обиделась и шумно допила свой зелёный чай.

У нас с Ритой иногда выпадают одинаковые промежутки времени между парами, и мы с ней встречаемся в этом кафе. Примерно и ей и мне идти от своих университетов до этого кафе одинаково. Кстати, вот, почему-то я не поступила туда же, куда и Рита, и не изучаю психиатрию, хотя ее университет находится на том же расстоянии от нашего одноподъездного дома-свечки, что и мой архитектурный. Наверное, у меня нет таких психологических проблем, которые заставляют копаться денно и нощно в своей душе, при этом привлекая все знания мира и попутно получая достойную профессию.

Рита выбрала психиатрию, чтобы понять, отчего ее родители пьют, бьют, обесценивают. Зачем они, вообще, завели детей? Ее и брата? «Так положено!»: отрезала ее мать. «Потому что я люблю вас!»: слезливо проговорил отец. В особенно запойные периоды, случавшиеся у родителей, к Рите приезжал ее брат Артёмка. Рита прекрасно его понимала, лучше, чем любой человек в окружении, но это не мешало ей раздражаться, злиться, то есть раз за разом переживать свою детскую травму. Как старшей сестре и почти дипломированному специалисту, Рите хотелось избавить брата от его всепоглощающего геймерства. Он просто не выпускает телефон из рук! В туалет, за стол, в ванную, на улицу, куда угодно! Артем постоянно играет!

Я возвращаюсь домой. Еду в лифте. Внутри него словно в холодильнике. Словно я морковка, про которую забыли. Я лежу на нижней полке в уголке, а вокруг меня стекло, металл, блеск. Правда, я ничего этого не вижу. В холодильнике будет ярко-светло, только когда его откроют. Так что, если я и морковка, то могу лишь догадываться о том, что меня окружает.

Зато в лифте так светло, что в глазах режет. Из зеркала смотрит на меня девушка, молодая, невысокая, щуплая, похожая на мальчишку своей фигурой. На голове слегка рыжеватые кудри в полном художественном беспорядке. Мои волосы живут отдельно от меня. Я их мою, расчесываю, приглаживаю, а они вместо благодарности торчат так, как им вздумается.