– Милый, я сейчас высушу волосы и спущусь вниз. Можешь не ждать меня. Ты же знаешь, я трачу много времени на свою внешность.

– Да, да, конечно. Я уже к этому привык.

Он сбросил халат, надел спортивный костюм и сказал:

– Меня ждет дочь, пойду в гостиную.

Для Зорины смерть бабушки стала не столько неожиданностью, как потерей самого родного и близкого человека. Глядя на отца, она недоумевала: «Почему он без тени скорби, без соболезнований обнял меня при встрече, на ходу поздоровался с Мартой и сразу скрылся в комнате. Ведь умерла его мать». Зорина сидела в гостиной на кожаном диване, подперев подбородок, ждала, когда отец спустится к ней. Марта молча подсела к ней и время от времени поглядывала на лестницу, ожидая хозяина. Когда он появился, встрепенулась, встала с дивана, взглянула на него и пригласила в столовую.

– Дмитрий Федорович, может, перекусите с дороги? У меня давно все готово.

– Спасибо, Марта. Я немного пообщаюсь с дочкой, дождусь Викторию, мы вместе поедим.

Марта опустила глаза и направилась на кухню, оставив хозяев наедине.

Дмитрий Федорович опустился на диван рядом с дочерью, та с грустью смотрела на него.

– Заждалась?

– Нет. Просто задумалась.

– О чем?

– О ком. Конечно, о бабушке и о тебе.

– Да, все это прискорбно. Но пойми, неизбежно. Вечных людей нет.

– В этот момент слышать от тебя такое… Не этих слов я ждала.

– Как дела на работе? – решил не продолжать печальную тему отец.

– У нас все хорошо. Александр Петрович, наверно, докладывал тебе.

– Я что-то не видел Джейка. Где он?

– На улице. С Николаем Ефремовичем.

Разговор не клеился, и они замолчали. Наконец, Дмитрий Федорович встал, покинув в недоумении дочь, направился в столовую, где ожидала Марта. Достал из шкафчика бутылку коньяка, откупорил, налил в рюмку и залпом выпил. Домработница наблюдала за его действиями молча. Волна тепла пробежала внутри тела, сняла мучительное напряжение. Мужчина подошел к окну и стал рассматривать сад, деревья, на которых висели наливные яблоки. В мыслях просил Бога избавить его от нахлынувших воспоминаний детства и юности, хотя бы пока он здесь, в родном доме. Ему казалось, что от стен веет чем-то горьковатым. Мужчина резко повернулся и хотел налить себе еще одну рюмку, но в этот момент в столовую вошли Виктория и Зорина.

– Вот все и в сборе, – засуетилась Марта.

В просторной, залитой солнцем столовой, где Зорина с бабушкой часто пили чай, кофе, домработница накрыла на стол. На белой скатерти стояла старинная фамильная посуда. Дмитрий Федорович сразу вспомнил этот изысканной фарфор. И опять какая-то неведомая сила заставила его вздрогнуть, он поежился.

– Димочка, тебе холодно? – заметила сидящая рядом Виктория и приложила ладонь к его лбу.

– Перестань, – отстранился Дмитрий Федорович. – Сколько раз говорил: не нужно со мной обращаться, как с ребенком.

В это время Марта, наполняя тарелки супом, глянула на хозяина и сурово поджала губы. Она отвела взгляд, закрыла супницу и удалилась на кухню.

– Что это с ней? – спросил Дмитрий Федорович, обращаясь к дочери.

– Третий день ходит сама не своя. Молчит, все время о чем-то думает и вздыхает. Никогда ее такой не видела.

– Да и понятно: она ведь почти всю жизнь прожила рядом с матерью. Привыкла. – Он зачерпнул очередную ложку супа и прежде, чем направить ее в рот, произнес: – А повар она отменный. Не потеряла навыки. Наша Валентина тоже вкусно готовит. Везет нам с домработницами. Согласна, Виктория?

Он посмотрел на жену, которая не отрывала взгляда от тарелки, лишь сказала:

– Да, милый. Согласна. Правда, Валентина намного младше Марты.