Восстанет душа на небесную твердь
Пред божьим престолом святым:
– Суди же, в аду ли смиренно гореть,
Туманом пускать синий дым,
Иль фиги срывать, и под дудочку петь,
И райские портить сады.
А божья душа и грозна, хоть светла, —
Непостижима сила!
Скорее бы хоть Богомать вошла,
Она бы скорей простила!..
Простила б – кто не был и был виноват,
Кто грешен до изнеможенья.
Ну ей ли судить? – ведь сама она мать,
Постигшая тайну рожденья.
Тут с рая слетится архангелов рой,
Серафимы уже тут как тут.
И скажут: «Посмотрим, какой ты герой.
Ведь к нам и по блату попасть порой
Не легче, чем в пединститут»… (…)
Ответ на «несекретное посланье», адресованное Квирквелия Лиане
«Когда жуткое железное чудовище уносило тебя в эту дыру, в далёкую, леденящую душу Бабушеру, я стоял у окна и видел…»
Обр. адрес: Москва. Соколиная гора… С. В.
Бабушера, конечно, дыра!
Не Гора Соколиная даже.
Под садистскую песнь комара
Состраданье читали мы ваше.
Вам за грамотность честь и хвала.
Да, моё заграбастав вниманье,
Мне сестра откровенно прочла
«Несекретное» Ваше посланье.
Были в нём и надежда, и… Бог,
Боль, забота, и нежность, и стужа,
Нетерпенье исполнить свой долг
И чистейшего вымысла… лужа.
И хотя дальновидный Ваш глаз
Подмечает всё с ложным трагизмом,
Если быть откровенными, нас
Ва сразили своим альтруизмом.
Незнакомый собрат по перу!
Вопрошаешь, как how do you do мы?
Now корябаем эту муру,
И в башку лезут разные думы.
Бабушера хотя и дыра,
Отдыхает здесь КвирквеЛианка
И её дорогая сестра,
Антонэлла де Бош, графОманка.
От Москвы мы, увы, вдалеке,
Going мы in for swim в Бабушере,
К нам гуляет соседка Венера,
Тельман пивом торгует в ларьке.
Пишешь: на Соколиной Горе
Развелось кошек душескребущих…
Здесь живёт кровожадный Андре,
Победить этих кошек могущий.
Этот mad, hard and badle наш «друг»
Разогнал их – одиннадцать штук…
И хотя это правда, не бред,
Не терзайтесь Вы, о my pen-friend…
Здесь природа – восторженный кайф:
Ананасы, бананы и – фиги!
Здесь сердца завывают: Ай love,
Заценив эти клёвые миги.
Вопрошаешь, как how do you do?
Very well! We are happe, поверьте.
Солнце жарит у нас, как в аду,
Мы обуглимся вскоре, как черти.
И дела наши были б не плохи,
Но, пардон, нас замучили… блохи.
Посылаем Вам, мон шер,
Наш привет из Бабушер.
И ещё вот этот бред.
Я устала. Всё. The end.
Записал сию не ложь
Мистер граф Оман де Бош.
Понедельник… Нашей эры.
Август. Утро. Бабушеры.
1979
Дурацкая песенка*
«Любите ли вы театр так, как люблю его я?»
В. Г. Белинский
1
Я спою вам, тра-ля-ля,
Песнь про платье короля.
И воскликнем: «У-лю-лю!» —
В назиданье Королю!
Раз рискнули – эх-ха-ха! —
Мол, не ведаем греха! —
Значит, Правда – ого-го! —
Не боится ничего!
2
Жил-был Король.
И все кричали
Ему: «Ура!
Да здравствует Король!»
Король сердит!
Король в печали!
Но лишь Ему
под силу эта роль!
Чтоб заслужить его улыбку,
Расположение и смех,
Бегут и спотыкаются
Притворные придворные,
Предчувствуя успех.
3
На фоне этого пейзажа
Как жить, должно быть, – о-ля-ля!
Снуют напыщенные пажи,
Поют во славу Короля:
– Лицо прекрасно, как одежда!
Чиста одежда, как душа!
Чего смеёшься ты, невежда?
Эй, уберите малыша!
– Король прекрасен, как он правит!
– Когда влезает на коня! —
Народ восторженно лукавит,
Правленье искренне кляня.
– Ах, как он прост в общении личном! —
Они кричат на все лады. —
В Великий пост он, как обычно,
Убережёт нас от беды!
– Ах, как он прост в общении личном! —
Он постоянно на виду
В Великий пост он, как обычно,
Предотвратит… от нас беду!
4
Приблизив совершенство мира,
Страдай, безумствуй и умри.
Не сотвори себе кумира
И идеал не сотвори.
Не то придётся, эх-ха-ха,
Напомнить вам про Петуха,
Который угодил в бульон,
Вкусив терзаний миллион!