Полицейское управление стояло по правую руку от автомобиля шатена. В десятке метров дальше находилась Пожарная часть. Ее выдавали две красные машины, что торчали из боксов. В обоих зданиях горел свет и увидеть их не составило труда.

Эдвин молча кивнул Митчу и вышел в снежный город. Водитель джипа, немного заехав на тротуар, быстро развернулся и улетел так, что остался только свет задних фар. Машина растворилась в снегопаде, а Джойс с серьезным лицом направился в полицейский участок. В окнах горел свет и в теле писателя вспыхнуло пламя надежды. Приблизившись к дверям, мужчина обратил внимание на табличку – “Policia De Pereirra”.

– «Испанский язык? – тело Эдвина затрясло. Мужчина несколько раз пожалел о том, что не уехал с Митчеллом, но не смог остановить свое любопытство. – Очень и очень странно».

Внутри офиса стражей закона писателя встретила мертвая тишина. Свет горел, но никаких признаков людей не было и в помине. Эдвин осмотрелся и увидел окно дежурного справа от входа. Мужчина посчитал это верным знаком и подошел к приемной. Но и там было тише, чем в гробу.

На столе лежали несколько документов, кружка остывшего кофе и испанские листовки. Чего-то большего Эду обнаружить не удалось. Писатель отвернулся и прошел в сторону коридора. Небольшой поворот вел прямиком к столам офицеров. Эдвина настоль сильно пробуждала жажда нового, что он не выдержал и высунул голову за угол будто бы жираф, ищущий вкусный плод. В основном зале не было и души.

– И где все? – Эдвин вновь заглянул в окошко приемной. Но никто не подошел.

Хмыкнув, писатель пошагал в зал, где находились столы стражей порядка. Джойс хлопал глазами, наблюдая за пустым помещением. Люминесцентные длинные лампы, прикрепленные на потолке, отлично освещали рабочую комнату. Пол в участке был вымощен в плитку темно-зеленного цвета. Стены окрашены в такой же цветовой гамме только светлым оттенком. На них висели календарь с датой “01.15.92.”, разные постеры на испанском, остановившиеся часы и дартс. Столы стояли по два напротив друг друга. В общей сложности Эдвину удалось насчитать чуть больше десяти.

Обычным шагом писатель проплывал мимо столов. На всех них мужчина заметил нечто необычное. Рабочие компьютеры отсутствовали. Стоял телефон, рядом с ним были лампа и куча бумаг. На каких-то столах лежали пепельницы.

В конце помещения писателю бросилась в глаза дверь с окошком из матового стекла. Мягкий свет, что бил из него, цеплял взгляд Эдвина. Будто бы под гипнозом, молясь найти хоть одного человека в этом месте, Джойс двинулся вперед. Он шел прямо к двери и будто погружался в некую отрешенность.

Думая, что может быть за ней, Эд достал револьвер. Следом он быстро откинул барабан влево. Его сердце забилось быстрее, а ноздри вместе со зрачками приняли размер подшипников. Пистолет был пуст, а запасных патронов писатель с собой не имел.

Сделав глубокий вдох, Эдвин направился дальше. Помимо звука, исходящего от собственных ботинок, Эд слышал еще и сердце. Оно будто бы отбивало его грудную клетку для подачи стейка. Медленно приблизившись к двери, писатель ухватился за ручку. Его рука дрожала, а ноги желали уйти отсюда. Что-то в полицейском участке казалось чуждым и небезопасным. Это чувство снедало уверенность писателя. Немного промешкавшись, Эдвин спрятал в карман куртки револьвер. Убирать руку с него мужчина не собирался. Другой конечностью, как у пораженного Паркинсоном, писатель мгновенно открыл дверь. За ней никого не оказалось. Обычный разделительный коридор – лестница, решетчатая дверь, как в тюрьмах, и уборная.