– Себя, себя, – Светлана Викторовна взяла девушку за плечи и заглянула ей в глаза. – Тебе только кажется, что ты не себя жалеешь, а подругу и её ребенка. На самом деле, это целиком твоя проблема. Проблема твоего отношения, твоих чувств.

Полина задумалась. Она, в принципе, всегда критически относилась к своему внутреннему миру, любила покопаться в своих мыслях и переживаниях. Подумав немного, Полина поняла, о чём пытается ей сказать хозяйка. Она действительно жалеет СЕБЯ. Сожалеет, что не могла вовремя помочь подруге, что у неё у самой нет ни мужа, ни малыша, что родители не являются поддержкой в жизни, а только попрекают и указывают на ошибки, что не они, а совершенно посторонний человек выслушал её и помогает разобраться в происходящем, отдаёт частичку того тепла, которое большинство людей получают от своих родных, дома.

– Спасибо Вам, Светлана Викторовна! – Полина подняла голову и встретилась глазами с сидящей напротив неё женщины. – Спасибо. Вы правы. Мне действительно жаль в первую очередь саму себя. Я…

– Тебе нужно разобраться в своих мыслях и чувствах, – перебила её хозяйка. – А потом принять решение. Чего ты на самом деле хочешь, Полин? Не задумывалась? Я давно за тобой наблюдаю. Ты же умная девочка, а ведёшь себя, как нашкодивший котёнок.

– Котёнок? – Полина улыбнулась такому сравнению. – Почему?

– Потому что живёшь, съёжившись. Стараешься всем угодить и занимать как можно меньше места, не привлекать к себе внимания. Такое ощущение, что ты, как описавшийся котёнок, постоянно ожидаешь удара тапком по голове. Прости, конечно, если я тебя обидела. Но впечатление ты производишь именно такое.

– Наверное, – Полина втянула голову в плечи, и опустила глаза.

– Вот, опять! – воскликнула Светлана Викторовна, взмахнув руками. – Именно об этом я и говорю! Ты даже не пытаешься не то что дать сдачи, а даже просто выдержать удар! У тебя красный диплом, а ты ведёшь себя, как двоечница, не сделавшая домашнее задание, перед строгим учителем.

– У меня два красных диплома, – робко поправила Полина.

– Тем более! – Светлана Викторовна встала с места и начала в волнении прохаживаться по магазинчику. – Это уму непостижимо! Два красных диплома, а ты согласилась работать продавщицей. Нет, я, конечно рада, что ты у меня работаешь! Ты славная девочка, милая, порядочная, честная. Но я прекрасно понимаю, что ты можешь найти что-то получше вот такого прозябания.

– Я пыталась, – Полина следила взглядом за хозяйкой, поворачивая голову вслед за её перемещениями. – Я два месяца обивала пороги контор, писала резюме и ходила на собеседования. У меня нет опыта работы. Трудно устроиться юристом или экономистом без опыта в серьёзную фирму.

– А родители почему тебе не помогли? – Светлана Викторовна остановилась и вопросительно приподняла брови. – Ты же не сирота!

Внезапно у Полины защипало в носу. Она попыталась сдержать слёзы и всё равно расплакалась, уткнувшись в собственные руки и вздрагивая всем своим худощавым телом.

– Ну-ну-ну! – Светлана Викторовна, растерявшись, подбежала к сотруднице, приподняла её за плечи и прижала к себе, ласково поглаживая по склонённой русой голове, не знавшей мелирования, тонирования, окрашивания, завивок и прочих процедур, преображающих естественную красоту волос прекрасной половины человечества. – Не плачь. Не надо. Бывают нелады с родителями. Не надо так убиваться. Успокойся.

– Они сказали, – прогундосила сквозь прижатые к лицу руки Полина, – что если я чего-нибудь стою, то смогу сама найти работу. А если я никчёмная, то тогда они тем более не будут за меня просить, чтобы их потом не упрекали за бестолкового сотрудника.