Они зашли в обеденную зону. Оливер не умолкал ни на секунду.

– Ты бы видел меня в субботу! – возбуждённо рассказывал он, хватая кофе из автомата. – Такой улов! Сразу две красотки! Одна – блонди, вторая – шатенка, как по заказу! И ты, старик, всё это проспал!

Он хлопнул Даниэля по спине, так, что тот чуть не расплескал свой кофе.

Даниэль усмехнулся в ответ, почти рефлекторно. Каждое слово Оливера звучало, как пустой отголосок. Голос друга терялся где-то на задворках сознания, превращаясь в белую, бессмысленную статику.

Он смотрел на Оливера – улыбающегося, оживлённого – и чувствовал только усталость. И странное отдалённое сожаление. Как будто они говорили на разных языках. Как будто он давно вышел из этой игры, но вежливости ради ещё притворялся участником.

Оливер щёлкал воспоминаниями о выходных, словно листал коллекцию чужих, никому не нужных открыток.

– И в пятницу, помнишь ту брюнетку из бара? Так вот, я же сказал, что добьюсь! Ну я красавчик, а?

Он ждал одобрения. Ждал привычной шутки, подколки, смеха.

Но Даниэль только кивнул.

– Крут, – произнёс он механически.

Оливер не заметил фальши. И с новой волной энтузиазма начал рассказывать о планах на следующую пятницу. Даниэль сделал глоток кофе. И вдруг почувствовал, что больше не может. Не из вежливости. Не из усталости. Из внутренней пустоты, которая с каждым словом Оливера только ширилась. Он поставил бумажный стакан на стол, коротко кивнул другу:

– Пойду, завалюсь в дела.

Оливер кивнул в ответ, уже отвлёкшись на кого-то ещё, кому можно было рассказать о своих "подвигах". Даниэль медленно пошёл к своему столу. Каждый шаг отдавался внутри глухим эхом. Это больше не моё место, – подумал он вдруг. И сам испугался этой мысли.

Даниэль медленно пробрался к своему рабочему столу. Стул встретил его скрипом, монитор ослепил резким светом, а папки на столе навалились на сознание тяжестью нерешённых задач.

Он сидел, разглядывая экран, не в силах сосредоточиться. В ушах ещё звенела пустая болтовня Оливера. И вдруг в этом звоне раздался другой звук – лёгкие шаги. Он поднял глаза. Перед ним стояла Изабелла. В деловом костюме, с аккуратно собранными волосами, с тем спокойствием, которое не требовало ни слов, ни объяснений.

Она протянула ему руку – коротко, строго, без излишней улыбчивости.

– Поздравляю, Даниэль, – сказала она. – Ты покорил Лукаса.

Её голос был ровным, почти безэмоциональным, но в глазах мелькнула тень иронии.

– Похоже, тебя ждёт повышение.

Даниэль вяло улыбнулся, пожал её тонкую ладонь.

Но прежде чем он успел что-то ответить, она добавила, чуть склонив голову:

– Но если ты не перестанешь пить… Тебе вряд ли удастся долго удержаться.

Он вздрогнул незаметно.

Изабелла смотрела прямо в глаза. Не со злобой. Не с упрёком. С холодной ясностью человека, который привык называть вещи своими именами.

– С каждым днём ты выглядишь всё хуже, Даниэль, – сказала она тихо. – Подумай об этом.

И, не дожидаясь ответа, развернулась и ушла, оставив за собой лёгкий шлейф дорогого парфюма и ощущение сказанного приговора.

Даниэль остался сидеть, всё ещё держа руку в воздухе, будто её слова ударили физически. Он опустил ладонь на стол. Кофе в бумажном стакане окончательно остыл. И вместе с ним остыл внутри тот уютный самообман, который ещё недавно грел его: что он всё успеет. Что он ещё всё может исправить. Что времени – много.

Он сидел за столом, уставившись в экран монитора, словно тот мог сам по себе решить все его задачи. Пальцы медленно скользили по клавишам, но ничего не складывалось в осмысленные строки. Мысли скакали в голове, разбиваясь о невидимую стену.