Он ударил по двери еще пару раз, да с такой силой, что на ребре ладони начал расплываться синяк. Никто ему не открыл. Из дома не доносилось ни единого звука.

Промокший до нитки Феликс почувствовал, как мороз начал пробираться сквозь одежду. По всему телу пробегала неприятная дрожь. Необходимо было срочно переходить к решительным действиям.

Сделав шаг назад, он поднял ногу и, вложив весь свой вес в удар, приложился в то место, где, по идее, должен был находиться замок. Засов, державший двери закрытыми, не выдержав, треснул пополам, и они распахнулись, впуская в дом уличный мороз.

В помещении было темно, приглушенный свет проникал внутрь сквозь маленькие грязные окошки и по пути терял добрую половину своей силы. Феликс неуверенно перешагнул порог и закрыл за собой дверь.

– Есть кто дома? – почему-то шепотом спросил он. – Мне помощь нужна.

Глаза постепенно привыкали к полумраку, и из темноты то там, то тут всплывали новые детали интерьера. Комната была небольшой, что-то среднее между кухней и кладовой. Убранство скромно и минималистично. Стены увешаны пучками каких-то засушенных растений и корешков. Возле окна стоит небольшой стол и табурет. По центру – древняя печь из камней и глины, делящая дом пополам.

Феликс подошел к пышущей жаром печи. Тепло, от которого он уже успел отвыкнуть, нежно ласкало его лицо. Скинув рюкзак на пол, он попытался снять заледеневшую куртку, это оказалось немного сложнее, чем он ожидал. Сломанная рука распухла и застряла в рукаве. Он аккуратно высвободил здоровую конечность и что есть силы дернул за пуховик. Правый рукав вывернулся наизнанку, но все же слетел. Комнату заполнил неприятный сладковатый запах. Судя по очертаниям, проступавшим через свитер, конечность стала, по меньшей мере, в два раза больше обычного.

– Ого, – удивился Ходж, разглядывая руку, изгиб перелома уже перестал быть заметен из-за отека, – похоже на большую проблему.

Повесив пуховик на край печки, он снял свитер (таким же болезненным способом), и перед ним предстала неприятная картина. Вся рука ниже локтя гнила, и довольно интенсивно. Рука стала похожа на плохо завязанный воздушный шарик, который за ночь слегка сдулся и покрылся небольшими морщинками. Серая, с синеватыми отливами, кожа покрылась крупными волдырями с гноем. Все это явно свидетельствовало о том, что из-за нарушения кровообращения при переломе у Феликса началась гангрена. Без экстренной медицинской помощи он мог не дожить и до завтрашнего утра, но, к своему счастью, он об этом не знал.

Теперь, когда большая часть промокшей одежды сохла у печи, можно было спокойно исследовать остальную часть дома.

Второе помещение было примерно такого же размера, что и кухня, только немного уютнее. Кресло-качалка, односпальная кровать и два больших шкафа, забитых книгами. Судя по всему, хозяин любит читать, и это совершенно понятно. Чем еще можно развлечь себя в такой глуши?

Но было в этой комнате и кое-что еще, очень странное. В дальнем углу, между кроватью и шкафом, лежала куча сена высотой примерно с метр. Феликс сначала удивился своей находке, но потом подумал, что как человек, всю жизнь проживший в мегаполисе, он может не знать каких-то тонкостей обитания вдали от цивилизации. Может быть, у каждого отшельника, живущего в подобной хижине в глухом лесу, есть такая куча сена возле кровати. Но подойдя поближе, понял: то, что он в полумраке принял за сено, вовсе им не являлось. Это были волосы. Между шкафом и кроватью лежала целая гора человеческих волос.

По спине Ходжа пробежал неприятный холодок. «Спокойно, Феликс, – подумал он, – это просто волосы. Что тут такого? Все нормальные люди держат у себя в спальне кучу волос. Подумаешь! Главное сейчас – это получить медицинскую помощь, а уж личная жизнь спасателей меня никак касаться не должна. С другой стороны, если спасатель вовсе и не спасает? Что если это домик маньяка-убийцы? Что если мне повезло выжить в авиакатастрофе только ради того, чтобы попасть в руки к чокнутому коллекционеру волос с черепов своих жертв?»