– Эй, – шепнул он на ухо Дафне. – Пора начинать новый день.
Даф пробурчала что-то, не открывая глаз, и натянула мантию до самой шеи.
– У нас запланированы дела государственной важности на сегодня, – добавил Лир, проведя рукой по ее щеке.
Даитьянка вздрогнула от прикосновения его холодных пальцев.
– Я думала, ты передумаешь, – сонно сказала она, и ее голубые глаза наконец встретили взгляд Лира. – Ты передумаешь?
– Нельзя передумать, Даф.
Вздохнув, она приподнялась на локтях, собираясь сесть, но увидела дописанное Лиром в книге и замерла.
– Раньше, ты писал букву «и» по-другому, – заметила Дафна.
– Раньше, у меня были другие руки.
– Ты все тот же.
– Ты в этом уверена?
– Да.
Невольная улыбка растянула губы Лира. Что бы Даф ни говорила, отчего-то он верил ей беспрекословно. Он хотел и доверял, и всегда будет доверять любым словам Дафны – пусть она будет его истиной, его даром, его проклятием и высшим промыслом, пусть она будет той незыблемой землей под ногами, на которой все всегда будет просто.
Лир так решил, поэтому так и будет.
Он снова потянулся к Даф, собираясь стянуть с нее мантию, но даитьянка оказалась проворнее. Увернувшись, она схватила Хэллхейта за плечи и повалила рядом с собой.
– Еще часок дела подождут, – растворилось ее горячим шепотом на его губах.
Глава 3. Лăры
Никк стоял в тени высокого дуба и устало смотрел на кулек жареных каштанов в своих руках. Пятая порция, есть уже совершенно не хочется. Однако прохаживающийся второй час вдоль перекрестка юноша, высматривавший прохожих, выглядел подозрительно, а снек хоть как-то да придавал Никку вид уставшего ждать свой автобус лентяя.
Утро в городе выдалось жарким и душным, и футболка липла к спине, несмотря на уже вступающую в свои владения осень. Люди мельтешили перед глазами, сливаясь в однообразный поток безликих фигур.
Переступив с ноги на ногу, Никк пробежал взглядом по окнам многоэтажки. Серые блики, в которых едва отражалось небо, – такие же унылые, как и мысли.
– Шестнадцать, семнадцать… восемнадцать этажей. Всего-то.
Война с фоморами была позади, и вот они, долгожданные свобода, мир и покой – только для Никка все равно все вокруг казалось неправильным. Ему казалось, что он что-то упускает или… банально не хочет отпустить прошлое? Наверное, Никк просто не знал, что делать с новой свободой. Потратив полжизни на то, чтобы найти «Книгу Судеб» и восстановить справедливость, даитьянин никогда не задумывался: а что потом? Каково его место в мире? И что-то внутри у него свербело, не давало теперь покоя, чесалось под самой кожей, требуя найти новую цель.
Новую тайну.
Что угодно, лишь бы не прозябать, пока…
«…помогаешь мне?» – раздался язвительный голос Ани в его голове.
Землянка показалась в дверях супермаркета, наигранно одарила Никка обиженным взглядом и двинулась к светофору. Всем своим видом показывая, что понятия не имеет, что за парень с каштанами следит за подолом ее развивающейся на ветру юбки.
«Ты слишком старательно притворяешься, что не знаешь меня», – заметил Никк.
«Думаешь?»
«Уверен».
«А как полагается себя вести?»
«Ну… ай!» – Никк едва не вскрикнул вслух, когда его собственную руку свел спазм. Кулек выпал, орехи покатились по тротуару.
«А ты слишком старательно притворяешься, что слышать мысли друг друга на расстоянии нормально, Никк».
«Нормальнее, чем распоряжаться моими руками как своими собственными!»
«Извини, не удержалась», – хоть он и не видел Аниного лица, точно знал, ее губы растянула ухмылка. Она была благодарна, что Никк сейчас рядом.
И он не мог сердиться. Это противоречивое, ни с чем не сравнимое чувство: видеть, чувствовать, понимать все глазами другого человека. Словно находишься в двух телах одновременно, проживаешь две жизни сразу. Являешься собой, но в то же время и чем-то большим, чем крошечный, одинокий осколок жизни.