Однажды бабушка испекла пирог, оставила его на столе, накрыв полотенцем, и отправилась с мужем и внучками за покупками. Василий был на работе, Антонина укатила к родным в Харьков. Когда они вернулись и начали стучать, а затем и кричать, дом ответил полным безмолвием. Ничего не добившись, дед кинулся в сарай за топором и начал выламывать дверь. После первых трех ударов раздался странный звук – будто упало что-то очень тяжелое – и испуганный голос:

– Где я? Кто вы?!

Оказалось, Анисья полезла за чем-то в чулан да прямо там, на верхней полке, и уснула. Вернувшиеся хозяева не только разбудили, но и испугали суеверную девушку так, что она в ужасе свалилась со своего лежбища. Именно звук падающего кухаркина тела и разлетевшейся утвари был слышен за выламываемой дверью.

Войдя на кухню, бабушка с изумлением обнаружила, что от пирога осталось меньше трети.

– Анисья, голубушка, а где же пирог-то?!

– Так это… Евдокия Матвеевна… – тут глаза ее страшно округлились. – Собралась я посуду помыть, а тут… рыжий кот, как ероплан!

– И что, большой кот был? – поджала губы хозяйка.

– Огроменный! Вот такой! – девица убедительно развела руки, обозначая величину ворюги.

– И сам почти весь пирог сожрал?

– Сам! Вот ей-богу! – и Анисья истово перекрестилась.

– Так это ты со страху на полку в чулан забралась? Думала, коту пирога не хватит? – подначил дед.

– Злой вы, Николай Андреич! – надулась Анисья. Очередной повод избежать работы по дому был найден.

– Ох, девка, вековать тебе век одной, – вздыхала бабушка. – Кому ж такая неумеха да распустеха нужна будет?

Анисья в ответ только обиженно сопела. Потому, когда появился ухажер – бравый пожарник, сердце кухарки преисполнилось гордости. В воскресенье он заходил за своей зазнобой, облаченный в парадную форму, и они шли гулять, важно вышагивая по аллеям городского сада.

Уничтожение очередного пирога влюбленная домработница объяснила уже более реалистично:

– А мы тут это… с Ниночкой… шчыпали, шчыпали помаленьку, он и закончился…

– Надо же, какой аппетит у нашей младшенькой! – покачал головой Николай Андреевич. За окном мелькнула пожарная каска.

А отношения между родителями становились все хуже. Антонина вполне откровенно привечала поклонников, сетуя на свою глупость в юности: могла бы подыскать партию получше, такому бриллианту и оправа хорошая требуется, прав начальник почты Михаил Николаич! Василий не скандалил, он, похоже, и не умел этого делать. Просто становился все мрачнее, все больше замыкался в себе.

– Развелся б ты с ней, сынок! Один черт: жена – не жена, мать никудышная! А ты молодой еще, найдешь себе хорошую женщину! – уговаривал дед, уже не стесняясь девочек.

Вася в ответ только грустно улыбался.

Машке было одиннадцать, когда отец погиб. Что называется, на боевом посту – попал под поезд. Только вот мало кто в семье поверил в случайность этой смерти – родители были уверены, что не было у Васеньки больше ни сил, ни желания оставаться на этом свете. И сами начали быстро сдавать. Всего на год пережил сына Николай Андреевич. Бабушка после этого как-то совсем потерялась, сжалась, стала ко всему равнодушной, ушла из нее радость жизни, не было уже той деятельной, энергичной Евдокии.

Управление Транссиба выделило семье погибшего железнодорожника огромный двухэтажный дом в Новониколаевске (прежнее название Новосибирска), где Антонина развернулась вовсю, почувствовав себя хозяйкой. Для начала выселила свекровь во флигель. Та не возражала, ей было все равно, где существовать без Васи и Коли. Внучки попробовали заступиться, но она их остановила: не надо, мол, мне так даже лучше. Машка по собственной инициативе переселилась к бабушке, мать лишь облегченно вздохнула. Впрочем, пенсию за потерю кормильца она и без того тратила почти исключительно на себя и новые привязанности.