Фимка огорчился. Уши повисли, как мокрые листочки. Совсем захлюпал. Но вдруг где-то под его шубкой заиграл огонёк, обещая и новые игры, и новых друзей. И он размечтался:

– Вот бы у меня были такие друзья, что не звали бы ни на дерево, ни в воду, ни под землю. А жили бы тут на полянке, я бы им кустик уступил… Ушли, – вспомнил он мышку, белочку и карасика. – А я здесь останусь.

Он вновь подошёл к кустику, провёл лапой по листве, поднял уши. Услышал звон ручейка и успокоился:

– Вздремну-ка я, пока тихо в лесу.

Так с мечтою о новых друзьях под кустиком он стал засыпать. А ручеёк убаюкивал его своей песней.

Ручеёк пел что-то ещё, но Фимка его уже не слышал.

Сладко задремав, зайчик начал смотреть удивительный сон. Но о том, что это сон, он не догадывался. Смотрел себе и смотрел. Он видел и новых друзей, и старых врагов, и болото, и пустыню. Как зритель он внимательно следил за всем происходящим, чтоб не упустить самое интересное, а может, и самое главное. И обо всём необычном, что произойдёт, он обязательно потом расскажет.

Всё началось с Чудесного леса. С того места, где звонкий ручеёк впадал в озеро. Оно было тихое. Волны лениво цеплялись за лёгкий ветерок. Над кувшинками сновали легкокрылые стрекозы. Припекало солнышко. А в озере кто-то плескался. Но это была не утка водоплавающая и даже не карась тинолюбивый. Кто же тут купался? Может, «купался» громко сказано, но точно, кто-то барахтался.

А на песчаном берегу, лежал серый мешок – похоже, чей-то узелок. Такого не могло быть ни у птичек, ни у рыбок, ни даже у зверюшек. А загадочный купальщик, отряхиваясь, вышел из воды и засуетился вокруг узелка.

Кто же тут появился? Что же тут произошло? А вот что – из воды вышла просто… Газуня. Капли воды сверкали в колечках её жёлтой шубки. Росточка она была не высокого, но повыше ближайшего пенька.

– Ля-ля-ля, – напевала она возле узелка. – Где моё полотенце?

Достав его, она вытирала свои пушистые кудряшки. Впрочем, пушистыми они будут, когда высохнут. Что при такой погоде случится очень даже скоро.

А выше по берегу рос крепкий высокий дуб. Стоял он тут давно и, кроме листьев по осени и желудей, с него ничего не падало. Но вот сейчас с него кто-то с шумом и терском свалился. Шлёп!

– А-а-а! – прокричал он. – Я, кажется, упал, – сказал он, но безо всякой досады. Он ничуть не ушибся, а с дерева всё равно пора было слезать.

Интересно, кто же это упал? Но, кто бы он ни был, а звали его Загуля.

Если Газуня любила плескаться, то он – лазать по ветвям могучего дерева. И шубка у него была не жёлтая в завитушках, а просто коричневая и пушистая.

Подобрав осыпавшиеся жёлуди, он направился к узелку.

– Какие спелые! – полюбовался он желудями. И по-геройски похвастался: —Смотри, Газуня, сколько я набрал!

– Ух ты! Много-о!

– А ты чего такая мокрая?

– Я скоро высохну.

– А знаешь, как долго я с дерева летел, – делился подвигами Загуля. – Дольше, чем с кочки. Вообще-то, я высоты боюсь. Но страшно, когда забираешься, а, когда падаешь, не страшно. Хорошее дерево. Сколько на нём желудей!

– Складывай их сюда, – сказала Газуня.

И он высыпал в узелок свой урожай.

– И вот эти камешки положим, – показала купальщица. – Я их в озере нашла.

Блестящие и разноцветные её находки были чуть крупнее желудей.

– Да зачем они нужны? – возмутился Загуля. – Несъедобные.

– Пригодятся.

– Нет, не пригодятся.

– Пригодятся!

– Они такие тяжёлые! Сама узелок и будешь нести!

– Это они сырые тяжелые, а так, лёгкие.

– Да не нужны они нам вовсе!