Поездка на Родос откладывалась на неопределенное время, но пленение, по мнению Цезаря, не было препятствием для того, чтобы оставить заботу о своем красноречии. Этот человек никогда не терял присутствие духа и не впадал в панику; из любой ситуации (даже неприятной и трагической) он извлекал пользу и не тратил напрасно ни минуты. Юноша упорно продолжал заниматься риторикой, и не беда, что его слушателями были не сенаторы, и не знаменитые ораторы, могущие по достоинству оценить стиль речи.

«Он писал поэмы и речи, декламировал их пиратам и тех, кто не выражал своего восхищения, называл в лицо неучами и варварами, часто со смехом угрожая повесить их. Те же охотно выслушивали эти вольные речи, видя в них проявление благодушия и шутливости» (Плутарх).

Наконец Цезаря выкупили на общественные деньги малоазийских городов, перед этим он добился, чтобы пираты вернули городам захваченных заложников. И вот Гай Юлий живой и невредимый, но бедный вступает на азиатский берег. Особенно некстати появился долг в пятьдесят талантов. Ведь Цезарь мечтал заняться политической деятельностью, а чтобы получить даже низшую выборную должность требовались немалые средства. (Избалованные римляне успели привыкнуть, что их голоса превратились в товар, предпочтение граждан зависело от щедрот кандидата на должность, а вовсе не от его способностей и горячего желания принести пользу родине.) И до пленения Цезарь был далеко не богачом: его имущество (по крайней мере, приданное жены) оказалось конфискованным Суллой.

Молодой Цезарь проблему безденежья решает кардинально и просто: он замышляет ограбить грабителей. Затея чрезвычайно опасная (мы уже обрисовали в общих чертах могущество пиратов). Кроме того, морское сражение существенно отличается от сухопутного ― здесь побежденный не отступает или спасается бегством, но чаще всего идет ко дну. Сражаться предстояло с профессионалами своего дела, на плен и последующий выкуп рассчитывать также не приходилось, ― пираты не простят подобной наглости. Но Цезарь, накануне отказавшийся встать под знамя Лепида, без раздумий отважился на более опасную авантюру.

Впрочем, надеялся Гай Юлий не только на удачу: во время заточения он прекрасно изучил повадки своих тюремщиков, оснащение их кораблей и прочие подробности, которые могли пригодиться в битве.

Будучи частным человеком, Цезарь воодушевляет моряков Милета рассказами о несметных сокровищах на пиратских кораблях и на следующий день после освобождения из плена выходит в море во главе небольшого флота. Пираты стояли на якоре недалеко от острова, где им попалась знатная веселая добыча. На этот раз Цезарь не имел намерения декламировать разбойникам свои речи, он внезапно напал на пиратские суда, которые даже не успели приготовиться для боя. Согласно Веллею Патеркулу, флот морских разбойников был весьма приличный: «часть их флота он обратил в бегство, часть пустил ко дну, а несколько кораблей и множество людей захватил; радуясь этой ночной экспедиции, он с триумфом возвратился к своим…»

Захваченные сокровища и собственный выкуп Цезарь взял себе, а пленных пиратов заключил в тюрьму в Пергаме. «Сам он отправился к Юнку, наместнику Азии, считая, что тому, как претору, надлежит наказать взятых в плен пиратов, ― описывает дальнейшие действия Цезаря Плутарх. ― Однако Юнк, смотревший с завистью на захваченные деньги (ибо их было немало), заявил, что займется рассмотрением дела пленников, когда у него будет время».

Наместник Азии вместо того, чтобы бороться против морских разбойников, решил заработать на плодах чужой победы. Всех пленных Юнк намеревался продать на рабском рынке. Тогда Цезарь распрощался с наместником и «с невероятной быстротой» вернулся в Пергам, прежде чем туда могли дойти какие‑либо указания Юнка. Он приказал вывести пиратов из тюрьмы и всех до единого распять на крестах.