Кубинец Диас заинтересовался и подошел ближе.

– На каждой лодке много воинов. Кроме того, складывается впечатление, что на них имеется и запас провизии. И нечто, напоминающее парус, – он показал на шест, на котором висел кусок ткани.

– Да, очень любопытно, – сказал Торрес. – Должен признаться, я никогда не видел, чтобы ацтеки изображали большие суда, вроде этих. Быть может, нам придется рассмотреть гипотезу, говорящую о том, что они могли плавать по заливу Кампече.

– Или дальше? – спросил Диас.

– Это может объяснить, почему мы нашли манускрипт в Табаско, – сказал Мадеро. – Должна существовать какая-то связь между их отплытием или возвращением на побережье.

– Мы очень многого не знаем, – заметил Торрес.

Все принялись изучать следующий лист, на котором семь каноэ плыли в сторону солнца. А на другом листе было нарисовано только одно, возвращавшееся назад.

– Становится все интереснее, – продолжил Торрес. – На следующем листе изображен орлиный воин, вероятно, из единственного уцелевшего каноэ, и описывается путешествие резчика по камню. Далее мы видим соответствующие картины на большом круглом камне.

– Он напоминает Солнечный камень, – заметил Мадеро.

– А где я могла о нем слышать? – спросила Саммер.

– Его обнаружили в 1790 году в Мехико, в городском соборе во время реставрации, и сейчас он выставлен в Национальном антропологическом музее. Около двенадцати футов в поперечнике, со множеством ацтекских символов, большинство из которых соотносится с временами года.

– Если масштаб верен, то камень должен быть гораздо меньше, – сказал Торрес.

Дирк смотрел на рисунок, все еще размышляя о каноэ с предыдущих страниц.

– А какой могла быть цель путешествия?

– Цель остается неизвестной, но складывается впечатление, что они перевозили нечто очень важное. Такой вывод можно сделать из присутствия эскорта орлиных воинов. Возможно, они собирались сделать особенное жертвоприношение одному из своих божеств.

– А могли они перевозить что-нибудь ценное? – поинтересовался Диас. – Например, золото и драгоценные камни?

– Ацтеки ценили подобные предметы и торговали ими, и это нашло отражение в их религиозных артефактах, так что ваше предположение вполне имеет право на существование.

На следующем листе был изображен камнетес в доме. Рядом с домом стояли воины в стальных шлемах и в доспехах.

– Вот появились испанцы, – сказал Мадеро.

– Да, и они явно хотят получить камень, – Торрес показал на следующий рисунок. – Резчик по камню делит его на две части и пытается спрятать обе половинки. Испанцы находят одну из них и убивают резчика.

Далее картинки рассказывали о том, как часть камня погрузили на корабль с большим парусом и обезьяной, нарисованной на носу.

– Так испанцы заполучили камень и забрали его на свой галеон, – сказала Саммер. – Должно быть, сейчас он лежит в подвале севильского музея и собирает пыль.

– Я никогда не слышал о подобном артефакте, – сказал Торрес. – К тому же у испанцев была только половина камня. Дальше рассказывается, как орлиные воины перевозят оставшуюся половину и прячут в пещере под горой, отмеченной изображением коровы.

– У вас есть идеи о том, где может находиться это место?

Торрес указал на страницу, где были нарисованы следы, идущие вдоль усеченной пирамиды, украшенной четырьмя большими статуями.

– Это совершенно определенно пирамида Кецалькоатля в Туле, к северу от Мехико, – сказал он. – После того как они добрались до Тулы, следы на следующей картинке показывают, что они двинулись дальше. Мне трудно оценить расстояния, но эта страница описывает следующие день или два их путешествия, возможно, они ушли от Тулы примерно на тридцать миль.