Хёд и Ньёрд отступили, подняв карабины.

– Не стоит меня бояться, – сказал карлик. – Я друг! Просто вы заблудились и я хочу показать вам выход! Вот, глядите!

Карлик достал из кармана стеклянный шарик, тряхнул его. В шарике закрутилась метель, медленно опадая на дом. Хёд узнал его – это был их дом.

– А теперь присмотрись лучше.

Как сквозь увеличительное стекло Хёд увидел Эйр и себя, лежащего рядом. Оба они спали.

– Ты ведь хочешь быть с ней? Хочешь туда? На самом деле хочешь?.. Хёд вгляделся в мерцающий шарик, у него закружилась голова, он опёрся на что-то твёрдое, чтобы не упасть. Это оказалась спинка их кровати, на которой лежали Эйр и он сам. Он подбежал к Эйр, погладил по щеке и вскрикнул. Перед ним было подобие, довольно небрежно сделанный манекен, как в дешёвых магазинах. Однако его манекен был сделан ещё хуже и с некоторой издёвкой: у него были оттопыренные уши, длинный нос, а на майке написано: «Устрицы уплыли в неизвестные моря».

«Вот и попал в историю…», – подумал Хёд, борясь с паникой. Он взял себя в руки и осмотрелся по сторонам. В доме было не тепло и не холодно и совершенно тихо. За окнами падал снег. Однако приблизиться к двери или окнам Хёд не мог: дом реагировал на его движения и начинал меняться – стена, к которой он хотел подойти, отдалялась, а боковые стены сжимались, пока Хёд не оказывался в узком коридоре. При этом предметы перемещались на стены и становились будто бы нарисованными. Когда он с трудом делал шаг в обратном направлении, стены постепенно расширялись, пока Хёд снова не оказывался рядом с кроватью.

Потянулись часы заточения. Хёд обнаружил, что ему не грозит смерть от жажды или голода – эти чувства просто не возникали. Также он понял, что может не дышать сколько угодно долго. Некоторое время он пытался бороться, найти выход из дома, но все попытки оказывались тщетны. Тогда Хёд сбросил свой манекен с кровати на пол, лёг рядом с кукольной Эйр. «Похоже, карлик этого и добивался… Я буду лежать тут, пока не сойду с ума или не усохну: вроде мухи между оконными рамами…»

Через некоторое время он осознал, что уже давно говорит с Эйр, рассказывает ей разные истории, а его манекен, как ему казалось, заинтересованно их слушает. Теперь он походил не на него, а на Бобби Брауна, моряка с буксира «Трудяга».

– Привет, Боб!

– Привет, Хёд!

– Сегодня к вечеру обещали ухудшение погоды, но мы успеем вернуться.

Они плывут на маленьком красном буксире, он бодро режет волны на широкой Ветви Нижней Кроны, где находится Дальнее море. Над волнами прыгают дельфины.

– Боб, я познакомился с прекрасной девушкой…

– Хёд, брось её! Девушки влекут в порты, а моряку нужен простор!..

Крупная рыба берёт наживку, удочка гнётся, Хёд наклоняет её, подматывает леску, ведёт рыбу по широкому полукругу, в лицо ему летят солёные брызги, буксир ныряет вниз и поднимается над волной, а вдалеке собираются тучи, их прорезают яркие лучи солнца…

…В доме светло, снег больше не идёт, сияет яркое весеннее солнце. Бобби Браун играет на губной гармошке, а карлик в расшитом карнавальном костюме на приставной лестнице снаружи протирает окно и весело улыбается Хёду…

– Я подожду тебя у нашей водокачки на Краю Света… Хёд очнулся от наваждения, дом снова изменился. Хёд впервые почувствовал, что ему тяжело дышать: дом съёжился, сжался до подобия гроба. И тут он ясно увидел лицо Эйр, нарисованное сверху, совсем близко. Рисунок заговорил.

– Тебе надо встретить меня у водокачки… Башни на Краю света. Это важно. Всё остальное не имеет значения.

Он будто почувствовал ее тёплое дыхание. Сосредоточился и представил себе кусты, деревья, водокачку… и Башню, словно проросшую сквозь неё, увидел Эйр, закат, солнце, облака. И вдруг гроб распался.