А… А… Там, у самой будки, на месте переступления порога её законного жилища… оказались ещё три собачки. Хорошо бы собачки, а то ведь собацюги, размером со среднего тигра. Третий, был даже с поперечными полосками, одна половина смахивала на тигра, а другая, задняя часть… ну совсем – зебра… И, у хвоста, как у зебры разводы с завитушками, как будто художник, который расписывал ей предхвостье, около её выхлопной трубы, дрогнула рука с кисточкой, он, декоратор по росписи, скорее фарфора, творец, художник, нарисовал там кокетливую запятую. И смех и грех. И вот эти тройка борзых…они, правда, рычали не как борзые, как львы, когда сражаются с гладиаторами. Рычат, перед решающим смертельным боем они, все трое, а зебротигрица, ошибка генной инженерии, заходила, иззаду, как говорил мой дед, о шакалах, не видевши никогда этих красавчиков. Вот цирк, который стоило отснять всеми видами аппаратуры, такого уникального сражения…

Молниеносно, они каким-то образом, подкинули, моего страдальца вверх, чуть не до макушки тополя.

Тот летел сальтомортальто, как пропеллер на кукурузнике, когда этой летающей этажерке, заводят руками, пропеллером мотор… недолетая до земли двух с половиной метров они в воздухе, уцепились за него. С двух сторон. Один, за заднюю часть, где ещё был пока хвост, а другой за голову…Правда, мне показалось, что голова твоего урода, была уже у второго кобеля, в желудке. Потом они разбежались в разные стороны и, этот, упал на траву. Они правда, пытались его разделить пополам, по братски, поровну, тебе половина и мне…половина, и тут, твоего, недоноска… одолела медвежья болезнь, он дал такую, такую, короткую, а потом и длиннуууююю, очередь трассирующую, как скунс, зверёк такой, живёт – поживает и нас поучает, не суй нос, а то нападёт …понос…

Другой, ну тот великан, подавился, голова не прошла в его, казённую глотку, а твой, валялся, как беспризорный, на траве, бездыханный, хуже, чем оплёванный….

Мокрый, фу ты, гадость, а душа его пела «позабыт, позаброшен, с молодых юных лет, сам остался сиротою, счастья доли мне нет».

… Они, эти рвачи, правда, подкидывали несколько раз этот летающий шашлык. И, как только они смогли, умудрились, без репетиции циркачей-дрессировщиков, таккоее…вытворять? Я так и не понял. Высший пилотаж!

Прошло время. Я увидел по телеку, как одна только порода, а точнее вид китовых, балуются братьями, поменьше размером – шашлык, в сыром, точнее, живом виде… Точно так, как эти живоглоты собачки. Цирк, с большой буквы. Правда, как говорят хохлы…кому кохання, а мэни штовхання. Да ещё какое!

Мой, вчерашний ещё красавец, валялся на нейтральной полосе, всеми покинутый, и никто из бывших рвачей, не позарился на такой уникальный шашлык или блюдо ХЕ, которое так любят в стране Узбекистан.

И, снова полетели дни за днями, а мы, да и он сам, не знали, где же страж нашего жилища.

Потом, после того аттракциона циркачей, по точному описанию, какое он, парень, нам выдал, нашего неудавшегося «быка осеменителя», не видел, хотя в тот день, он, кое-как, граблями оттащил за свой участок, за нейтральную полосу, в лес. Всё боялся, что осудят злые языки за такое…

А, наш, бывший красавец, как будто побывал на переработке комбайна, который убирал пшеницу, попал на хедер и оказался в копнителе. Это всё устройство хлебоуборочного комбайна пятидесятых годов, на котором и мне приходилось работать.

Мы, пацаны, со слезами на глазах видели как зайчишки, малые недоросли, попадали и, что потом летело в соломокопнитель. Грустная история…

Ну, так вот, тот парень рассказал, что у нашего бывшего жениха, всё было, как говорят грузины после драки, не осталось ни фигур, не мускулатур… сплошная рана, особенно область живота, там где когда-то были его мужские отличия. Всё исчезло и, даже шубка его красивая,, декольте,