Ветер стих так же внезапно, как и появился, и молодые люди направились дальше, в сторону трассы, откуда можно было добраться до Одессы на попутке.
Виолетта вдруг остановилась, заглядывая в глаза экс-целителя:
– Ты не догадываешься – куда мы едем?
Жульдя-Бандя пожал плечами, поскольку не имел на этот счёт ни малейшего представления.
– Мы едем покупать ма…
– Марихуану?!
– Дурак! – Виолетта отвесила кисельному брату подзатыльник. – Мы едем на авторынок, – подсказала она, – покупать ма… шину!
– А сколько у тебя денег? – экс-целитель с нескрываемым интересом посмотрел на попутчицу.
– Пять с половиной.
– Ого! Богатая невеста. Я бы, не задумываясь, женился на тебе, да только философы в праздности утрачивают своё методологическое начало. Философ, как монах, живёт ради идеи. – Жульдя-Бандя посмотрел на Виолетту, дабы определить её реакцию на рождённый в дикой природе афоризм. – А за пять тыщ нынче машину купить невозможно, разве что механическое корыто….
Глава 48. Молодые люди на авторынке Одессы
…Авторынок на окраине Одессы, в два гектара площадью, более походил на цивилизованную автомобильную свалку. Засилье изделий отечественного автопрома указывало на то, что прорубленное Петром Великим окно в Европу пока закрыто.
Жульдя-Бандя, не находя применения своему интеллекту в качестве покупателя, покорно следовал за Виолеттой. Та живо интересовалась хвалёными «шестёрками».
Она безжалостно торговалась, сбивала цену до предельно низкой и, провожаемая удивлёнными взглядами, направлялась к очередной машине. Искрящаяся свежеокрашенная в цвет аквамарина «двадцать четвёрка» заставила её остановиться.
– Почём «Волга»? – спросила она армянина, который, не обнаружив в ней серьёзного покупателя, молча ткнул пальцем в лобовое стекло машины. Под стеклоочистителем на клочке бумаги траурным цветом было начертано – 7500 р.
– Еще бы пару тысяч, – направляясь к напомаженному, бежевого цвета «жигулёнку», сетовала спутница, вовсе не рассчитывая на милосердие философа.
Тот вынул из кармана всю наличность. Отсчитал десять четвертных, остальные сунул в руку Виолетты.
– Это мне?! – она недоумённо посмотрела в глаза экс-целителя. – Это… в долг?!
– Подарок… на день рождения.
– На день рождения?! Но… – молодая женщина захлопала ресницами, начиная верить в чудеса. Она сияла, как цветочная клумба в саду её величества королевы Англии. Лицо её запылало румянцем вызревшего томата на щеках.
– Заранее поздравлять можно, – Жульдя-Бандя улыбнулся. – Заранее отпевать нельзя. Деньги – это всего лишь бумага. Они превращают человека в ничтожество.
Виолетта чмокнула щедрого дарителя в щёчку, ничуть не обременённая столь неразумным превращением.
– Лучше быть бедным философом, чем рабом денег. У сытого философа меньше всего оснований к познанию истины, – заключил один из их представителей, нисколько не сожалея о столь щедром жесте.
Сбив цену до 7000, она нырнула в салон «Волги» в поисках дефектов.
Глава 49. «Уазик, господа присяжные заседатели, не роскошь, а средство передвижения». Торжественная продажа хрустальной мечты колхозника – автомобиля УАЗ-452
Жульдю-Бандю сия процедура не интересовала вовсе, и он, согнув пальцы на правой руке в кулак, стал отрешенно рассматривать состояние ногтей.
Рядом – неопрятный коренастый пролетарий продавал эпохи возрождения автомобилестроения грузовичок. Окрашенный малярной кистью в ядовито-зелёный цвет уазик стыдливо затесался среди игривых пёстрых цветущих легковушек. Он походил на колхозницу в салоне красоты.
Жульдя-Бандя похлопал механического труженика по обшарпанному борту:
– Мечта колхозника. Маленький Мук. Папаша, – обратился он к пролетарию, – сколько стоит твоё механическое корыто?