Не теряя ни минуты драгоценного времени, магистр подался на автовокзал с целью поскорее достичь вожделенного Херсона.

В «Икарусе», который по возрасту был едва ли моложе его самого, Жульдя-Бандя, небрежно откинувшись в кресле, почувствовал, что проваливается, по причине неисправности фиксатора спинки. Обернулся с тем, чтобы определить степень возможного ущерба, нанесённого девице, бесстрашно дожидавшейся освобождения.

– Девушка, я случайно не ущемил вашего личного достоинства? – придав креслу вертикальное положение, виновато вопрошал пассажир, подозрительно осматривая внушительную величину «личного достоинства» соседки сзади.

Та хихикнула, сверкнув золотыми фиксами верхних передних зубов, прекрасно уловив смысл вопроса.

– Случайно – нет.

Жульдя-Бандя улыбнулся; пытаясь загладить вину, оросил невинное создание лёгким дождичком комплиментов, но орошать комплиментами, выворачивая голову, было несподручно, и, сетуя на судьбу-злодейку, целитель принялся вынашивать план дальнейших действий…

…В Херсоне, получив от сердобольных горожан информацию о зрелищных залах, остановился на клубе работников морского транспорта, рассчитывая на то, что в клубе, который по статусу ниже кинотеатра, будет легче договориться.

Директриса клуба – приятная шатеночка предбальзаковского возраста, сначала с недоверием отнеслась к столь необычному предложению. Она тщательно изучила документы пришельца, сохраняя, до времени, нейтральную позицию.

Бутылка семизвёздочного коньяка и коробка конфет сломили хрупкую нежную женскую натуру, к тому же, со стороны закона здесь всё было чисто, хотя она искренне сомневалась в целительских способностях молодого человека.

Условились на том, что будет проведено два сеанса, причём первый – благотворительный, с тем, чтобы население, желающее бесплатно оздоровить с успехом запущенное здоровье, успело утвердиться в экстрасенсорных способностях магистра.

Прощаясь, целитель одарил директрису комплиментиком: он искренне удивил её тем, что та похожа на Мирей Матьё, хотя у них была довольно сомнительная схожесть. Директрисе это всё равно было приятно, и, после того как молодой человек поцеловал ей ручку, она предложила помощь в расклеивании афиш.

В Одессу Жульдя-Бандя вернулся вечером. Виолетта встретила его с оттенком иронии на лице:

– Ну что, Айболит?!

– Всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо! – прощаясь со штиблетами, пропел тот.

– И кто ты у нас теперь – застуженный магистр?

– Народный целитель международного класса, потомственный магистр третьей степени посвящения и заслуженный экстрасенс, – Жульдя-Бандя сказал это с такой помпой, будто он в кадушке пересёк атлантический океан.

Виолетта хихикнула:

– Послушай, Айболит. А не лучше было бы проще и понятнее «Застуженный мастер с понтом, трижды орденопросец и великий шарлатан международного класса»?..

– Не лучше, – сухо оборвал постоялец. – Херсонцы менее восприимчивы к юмору, и это может вызвать нездоровый интерес к моей оздоровительной кампании у работников внутряных органов. Впрочем, изолировать здорового целителя от нездорового общества – много ума не надо.

– Естественно, – согласилась с железным аргументом сумасбродного постояльца Виолетта, приложив немалые усилия для того, чтобы не рассмеяться…

…Предстоящая неделя прошла в организационных хлопотах, где пришлось немало потрудиться с группой исцеляемых из семи человек, в которую входило два дублёра: на непредвиденный случай, поскольку благонадёжной была только баба Рита, из вредных привычек к старости сохранившая только курение табака, что похмельного синдрома не вызывало.