Жители Киндерсбурга очень любят городские праздники – это время, когда они веселятся, поют и танцуют на Ратушной площади. Хозяюшки готовят много вкусных угощений и приносят с собой на площадь, где уже громко играет музыка, а горожане в самых красивых своих нарядах танцуют и веселятся. Традиция Киндерсбурга— это готовить Праздничный Штрудель. Перед каждым праздником город наполняет сказочный аромат печеных яблок, корицы и орехов. Аромат рождается в Пекарне, и покинув её, этот сорванец крадется по улицам, пробирается в каждый дом и возвещает о приближении Праздника! Аромат Праздничного Штруделя открывает шкафы, откуда горожане достают самые красивые наряды. Он, пританцовывая, плывет по улицам городка, щекочет прохожих на нос и вплетается детишкам в волосы. Даже Часовщик Уур, в эти дни выходит на порог Часовой Башни. В праздничные дни Цветочница Офелия украшает Киндерсбург великолепными яркими букетами цветов, которые добавляют к ароматам городских улочек и испеченного Праздничного Штруделя особые праздничные ноты.

Вообще этот чудесный городок населяют люди, которые лучше всех в Мире могут выполнить свою работу. Цветочница знает все цветы Мира и создает самые красивые букеты. Лучшего Часовщика, чем в Киндерсбурге тоже не найти во всем Мире. Пекари, пастухи, лекари, молочники, даже Бургомистр Штропп: все в этом городке знали свое дело лучше, чем кто-либо другой в Мире. Быть может, поэтому в Киндерсбурге так хорошо жить и в него всегда так приятно вернуться. Для путника всегда здесь найдется дом, где сможет остановиться пожить, при всем этом, никто, не возьмет с него ни единой монетки. Ведь он обязательно придет к фонтану и кинет в него золотую монетку с желанием вернуться сюда еще раз. Жители и гости любят Киндерсбурга и он отвечает им взаимностью. Вообще-то горожане давно заметили, что город их живой, у него тоже есть свое настроение. Киндерсбург очень радуется каждому солнечному утру, наблюдая, как с Зеленой Горы скатываются Солнечные Лучи, заливая Изумрудную Долину, потом каждую улочку городка и Ратушную Площадь.

В Киндерсбурге живым кажется без малого все, что в любом другом месте могло бы показаться совершенно бездушным предметом. Горожане с удовольствием разговаривают с цветами, хлебом, своими домами и, конечно же, с городком и Изумрудной Долиной. Все в Долине и в городке отвечает своим жителям тем же теплом и добротой, которое они дарят.

Войдя в город через Красные Ворота, я всегда, первым делом иду по Улице Удивления на Ратушную Площадь, чтобы поприветствовать Бургомистра Штроппа, который каждый раз, лично показывает мне дом, в котором смогу погостить. При этом грузный и розовощёкий Бургомистр всегда предлагает остаться в Киндерсбурге подольше, а еще лучше остаться тут навсегда. Недавно, в очередной раз, приехав погостить в свой родной городок, Бургомистр Штропп, встретил меня у самых Красных Ворот. Он был взволнован, охал и ахал, цокая языком:

– Ах, Эмир, как же я рад тебя видеть! У нас такое случилось в Киндерсбурге! Ох, совершенно невообразимое и незаурядное происшествие! Ах, наш Гаспар! Ох, наш любимый Киндерсбург! Пойдем, я угощу тебя фруктовым эликсиром и Праздничным Штруделем, как знал, что ты придешь сегодня, и приберег для тебя! – Бургомистр вдохнул полную грудь воздуха, обнял меня и мы пошли с ним в сторону Ратуши, по пути он мне рассказал о «невообразимом и незаурядном происшествии».

Совсем забыл рассказать Вам о самом любимом и обожаемом жителе Киндерсбурга – Гаспаре.

Гаспар – это Игрушечных Дел Мастер, который, казалось, появился в Киндерсбурге с самого его сотворения. О Гаспаре мне рассказывал еще мой Прадед, Пасечник Митт, который много лет назад, в глубокой старости переехал из шумного как он говорил, Киндерсбурга, в тихий и спокойный Химмельсдорф. Еще, будучи крохой, когда у меня появлялась новая игрушка из лавки Гаспара, Прадедушка Митт, сажал меня себе на колено и рассказывал о своих игрушках, которые дарил ему Гаспар. Внимательно разглядывая деревянную лошадку или солдата в красном мундире, которые, пахли свежим деревом и краской, как только могут пахнуть новые игрушки из лавки Гаспара. С тех пор прошло триста лет,