Торговка горшками-кувшинами всё ходила по кругу, причитая «ужас какой, какой кошмар!», но твёрдо была убеждена, что ведьма тут ни при чём. «Что ты! Ведьма хорошая, она только людям помогает. Ну и что, что странненькая, она и мухи не обидит». А что за ведьма, где искать – не сказала. Посмотрела только, как на сумасшедшего и затерялась в толпе.

Искать кого-то, связанного с третьей жертвой, вообще было бесполезно – никто ничего и не знал толком об этом воре. Если это в действительности был вор.

Перед нами расстилалась многоцветная бурлящая праздничная площадь, окружённая временными торговыми лавками и палатками. Сбоку заканчивали сколачивать сцену. Люди все как один светились счастьем, стараясь взять всё от этого дня. А завтра снова всех накроет ежедневная рутина, тяжёлая работа, а там, глядишь, и зима завьюжит. В этих краях она сырая, снежная и зябкая.

И вопреки окружающему нас празднику моё настроение было скорее под стать ожиданию зимы.

– Но вот только ведьму эту я приметил, – как бы невзначай бросил Ютер. Его глаза влажно блестели: не то от выпитого, не то от новости, которую он мне собрался сообщить.

Сначала я даже не знал, что сказать. Захотелось отвесить отрезвляющий подзатыльник: то есть вот так приметил и всё это время молчал, подлец? О чём я тут же не преминул ему сообщить.

– Ой, Йоген, ты с такой кислой миной сидел – любо-дорого поглядеть!

Нет, хоть Ютера почти никаким пойлом с ног не свалить, дурным-то он становится будь здоров.

– Показывай давай: кто и где.

Напарник указал на полосатый навес, укрывающий небольшой прилавок, сплошь заваленный травами и заставленный склянками. Из-под навеса гирляндами спускались чуть не до самой земли привязанные один к другому венки.

– Серьёзно?! По-твоему, любая бабка-травница теперь ведьма? Там за этой копной и не видать ничего. Есть там вообще кто?

– Есть-есть, – успокоил меня Ютер. – Небольшого роста девица. С виду вроде как серая мышка, а присмотришься – очень даже ничего, симпатичная.

– Ты к чему там присматривался, что решил, что она ведьма, а, пьянь?