А Алеся и Алексей, переглянувшись и с полувзгляда поняв друг друга, встали спиной к спине. Первый удар принял Алексей. Отбив нападающего блоком, он проворно захватывает его руку и, скрутив её вокруг оси, опрокидывает налётчика плашмя. А в это время Алеся, подпрыгнув, с силой наносит прямой удар ногой в солнечное сплетение второму бандиту. Взревев, хулиган падает наземь, корчась от боли.

– Берегись! – кричит ей Алексей. И она, моментально сориентировавшись, ударяет стопой по ногам находящегося сзади противника. И, не дав ему опомниться, тут же в прыжке, быстро вращаясь, наносит несколько точных ударов по корпусу. Между тем Алексей, сжав мёртвой хваткой руки последнего хулигана, врезает ему коленом.

– Ну, хватит, больно же! – завопил тот, пытаясь вырваться из рук соперника.

– Это, кстати, наш студент, – плотно сжав губы, замечает Алеся. – Ну вот, пусть и передаст своему патрону, что если ещё раз такое повторится, сдадим его в милицию вместе с шайкой, – и, повернувшись в сторону повергнутых противников, добавил: —А если ещё раз посмеете хотя бы пальцем притронуться к моей девушке или напасть на нас, получите по заслугам. И не вздумайте привлекать своих дружков. Нас, каратистов, тоже много.

– Так бы сразу и сказал, – приподнимаясь, промямлил студент.

И, ковыляя, налётчики скрылись за углом.

– И как же, Алёшенька, после этого дальше жить? – взяв его под руку, спросила Алеся.

– А как жили, так и будем жить, – улыбнувшись, ответил Алексей, – продолжим нашу научную работу.

– Да ну её, эту учёную степень, не лучше ли вернуться в родные места, – вопросительно глянув на мужа, проговорила она.

– Если уедем, подумают, что испугались, – ответил он, – вот защитимся, тогда и вернёмся.

– И то верно, а я что-то и не подумала об этом, – и она, вдруг что-то вспомнив, ласково посмотрела на Алексея. – А сегодня органный класс МГУ даёт концерт. Будет соната Мендельсона и прелюдия Баха. Может, сходим?

– Конечно сходим. Вот только поужинаем, переоденемся и сразу же пойдём.

В понедельник утром Алесю ждал Осипов. Он возбуждённо ходил взад-вперёд по коридору, нервно бросая взгляд на входную дверь.

– Алеся Михайловна, голубушка, – льстиво заворковал он, – я уже с восьми часов поджидаю вас.

– Савелий Пантелеймонович, я слушаю вас, – не останавливаясь, обронила она.

– Да куда вы так спешите, – заискивающе захихикал он. – Работа не волк, в лес не убежит. Давайте спокойно поговорим.

– Говорите, – презрительно сомкнув губы, резко бросила она.

– Ну, зачем же вы так грубо со мной! – расширив от страха глаза, промямлил некогда всесильный профессор.

– Я думаю, ни вам об этом говорить.

– Всему виной тому любовь! – пафосно воскликнул он, сморщив прежде моложавое лицо, на котором невесть откуда вдруг проступили резкие морщины.

– Вы опять про своё! – взглянув на профессора сбоку, грубо оборвала она его.

– У меня к вам есть деловое предложение. Я помогу вам, о чём бы вы ни попросили. А взамен пообещайте мне, что о моём мерзком поступке не сообщите в ректорат, всё должно остаться между нами.

– Хорошо, но только после утверждения нового научного руководителя.

– Согласен, – подобострастно кивнув, пробормотал он. И, согнувшись, поковылял восвояси.

В 25 лет Алексей и Алеся стали кандидатами наук. После защиты вопрос о трудоустройстве остро не стоял. Ещё ранее, задолго до окончания аспирантуры, приходили им из разных уголков страны предложения по преподавательской и научно-исследовательской работе. Предлагали остаться и в родной альма-матер. Но неожиданно для всех они сделали свой выбор – вернуться в дорогие сердцу сибирские края. А местом их работы был определён один из старейших и прославленных вузов страны. Но до 1 сентября было ещё далеко. И решили они тогда воспользоваться этим продолжительным отпуском, этой уникальной возможностью и провести вдвоём несколько месяцев в глухой тайге.