Но проверить ощущения не мог – все еще только сплеталось в цветочную завязь. И хотя уже проскакивали ее смущенные «что?», если он задерживался на ней взглядом больше положенного, и было заметно, что она немного робеет, а его руки подрагивали, когда он подносил зажигалку к ее сигарете – он боялся разрушить эту хрупкую конструкцию неосторожным словом или действием. Она выжидала, он едва заметными шажками скрадывал ее личное пространство. Со стороны это походило на игру, но он вел серьезную охоту, еще не понимая, что жертвой в случае успеха может оказаться он сам. Впрочем, к его гордости, ей иногда не удавалось скрыть испуг. Значит, для нее также все было очень серьезно. И хотя она с удовольствием скушала какой-то японский супчик, а он почти не притронулся к еде, из ресторана Бобби Старший выходил уже уверенный в собственных силах.

Оставалось только задать главный вопрос. Но тут начался сильный ливень, и они укрылись в его машине. Десять минут на проливной дождь, пятнадцать – на возвращение домой – времени оставалось достаточно. Он медлил, она уже откровенно покусывала губки. Через дорогу прыгали лягушки, очумевшие от неожиданного мокрого счастья после жаркого дня. Он пытался таким же шутовским прыжком перескочить трудные слова, но она не приняла этот тон и мягко, но без вариантов ответила: нет.

– Не сегодня, – добавила она поспешно, заметив, как он изменился в лице. – Я так не могу…

Он не настаивал, на ощупь выбирая беспроигрышную тактику. Как и договаривались, отвез ее домой. И почти тут же, вырулив в молочный туман большой дороги, был выхвачен из едва начавшегося погружения в себя ее торопливым звонком.

– Ты не обиделся?

– Нет, Лапочка.

– Я очень хотела бы поехать к тебе, но у меня характер такой: есть бзики, которые для меня принципиальны…

– Только после свадьбы? – пошутил он.

– Я уже замужем.

– Шучу, я все понимаю. Но не думал, что мне придется возвращаться в этом тумане одному…

– Прости…

– Кстати, тут реально в пяти метрах ничего не видно. Если со мной что-то случится и ты услышишь об этом в сводках новостей, знай, что ты мне очень понравилась.

– Ты мне тоже очень понравился.

– Правда?

– Я никогда не говорю о чувствах, которые не испытываю.

– Никогда?

– Да. Я ведь замужем…

– Зачем ты это подчеркиваешь? Меня это не пугает.

– Я не для того, чтобы напугать… Просто я никогда не ложусь в постель только ради секса…

– Кажется, опять понимаю…

Они проговорили больше часа. Не отрывая трубку от уха, он поставил машину на стоянку, открыл ключом замок квартиры, помыл ноги, вскипятил себе чай, даже успел выпить его и завалился на кровать. Оказывается, за ужином они не сказали друг другу и четверти того, что хотели сказать изначально. И даже когда она пожелала ему спокойной ночи, а он вытер носовым платком запотевший мобильник, Бобби Старший был уверен, что они еще только впервые, по-настоящему поздоровались, прежде чем приступить к приятной долгой беседе.

– Насколько далеко вы были от этого раньше?

– От вас или от того, чем вы занимаетесь?

– Мне импонирует ваше чувство юмора, но в данном случае я расцениваю его как проявление защитной реакции. Неуместной, к сожалению. Вам нужно определиться – действительно ли вы нуждаетесь в помощи психоаналитика? Я вас ни к чему не принуждаю. Вы сами пришли ко мне и вольны уйти в любой момент. Но мы можем провести это время либо с пользой для вас, либо в бесполезных разгадках юмористических шарад, что ни на йоту не приблизит нас к решению ваших проблем.

– Извините… Я просто еще не могу поверить, что решился на это…

– Хорошо, забыли. Давайте начнем с начала.