– Мне нравится заниматься любовью, а не сексом, когда все нежненько, приятненько – как с тобой, – бесхитростно отвечала она.

Он смотрел ей прямо в глаза, она избегала его взгляда, но, когда уловки не срабатывали, задавала традиционный вопрос:

– Что?

– Ничего. Пока… – отвечал он.

Он предпринимал отчаянные попытки обнаружить в ней хоть что-то, отталкивавшее его в других женщинах, но ничего не находил. Или находил, но мгновенно проникался умилением, как доверчиво открывавшейся перед ним сокровенности. На ее правой щиколотке пятнышком в монетку проступали венки. Он целовал эту монетку так осторожно, как будто поглаживал губами собственное сердце на ладони. Она жаловалась, что у нее выпадают волосы, он часами массажировал ее голову. Ей казалось неприличным иметь растительность на лобке, он с силой убирал ее руки и намертво прилипал лицом к подрастающей шерстке. А еще она немножко сутулилась и у нее был мягкий животик рожавшей женщины – такой нежный, что у Бобби Старшего голова кружилась в предобморочном восхищении…

Прорывать начало на экваторе ее пребывания в России. В воскресенье вечером из другого города приезжала ее сестра. Лапочка должна была с ней встретиться и остаться за городом на двое суток. Весь день они провели в постели, время от времени сливаясь друг с другом в нежелании расставаться. Он был немного пьян, и они вызвали такси. Когда до приезда такси оставалось каких-нибудь полчаса, Лапочка сама повалила его на спину и, оседлав его, страстно ускакала галопом в неведомые для мужчины дали наслаждения. Когда она, обессиленная, упала на его грудь, он сам еще долго не мог прийти в себя.

– Ужас, – прошептала она свое любимое словечко.

– Почему? – спросил он.

– Я… – начала она, но не договорила.

– Ну, – нетерпеливо сказал он. – Говори. Сейчас придет такси.

– Не скажу. Не могу. Я сброшу тебе СМС.

– Не забудь, – разочарованно вздохнул он.

Он догадывался, что она хотела ему сказать. Но ему пришлось протомиться в ожидании этих слов еще несколько часов. Он сам отмерял наиболее логичный момент, когда она возьмет в руки телефон. Вот она едет в такси, предвкушая встречу с сестрой, – не до объяснений. Они идут в кафе – нужно исполнить определенный ритуал, сестры не виделись четыре года. Прошел еще час. Теперь пора. Должна же она отлучиться – припудрить носик или покурить на свежем воздухе. Он взял в руки телефон, походил с ним по комнате, посидел в кресле, вновь походил, и только когда уже решил, что она, наверно, забыла о своем обещании или он ошибся в своих расчетах – да и вообще ошибся, – телефон наконец пискнул принятым сообщением: «Сегодня, когда мы занимались любовью перед моим отъездом, я чуть не сказала, что люблю тебя… Ужас!»

Бобби Старший облегченно вздохнул и блаженно развалился на кровати. В первые минуты эйфории он всерьез полагал, что получил огромное преимущество. Ему показалось, что теперь все зависит от него, а это значит, что любой исход будет правильным, выверенным и точным. На другие решения он не способен. Впереди безмерное счастье и безграничная любовь. Судьба подарила ему самую прекрасную женщину на свете, с которой он готов прожить всю жизнь. Судьба оказалась настолько благосклонной, что даже назначила его лидером в их отношениях. Это справедливо. Пахнет Грином и Войнич, но иногда и самая невероятная фантазия обретает реальность. В его случае процесс упрощается – реальность становится сродни фантазии.

В подтверждение его поспешных выводов Лапочка звонила ему с небольшими перерывами до пяти утра: передавала привет от сестры, жаловалась, что ее кто-то обидел, плакала и отключала телефон, смеялась и опять исчезала, говорила, что хочет приехать немедленно и заняться любовью, звала его за город в пустую квартиру, где, кроме нее и сестры, никого нет… Переполненный ощущением собственной значимости в ее жизни, он даже немного устал и ближе к утру позволил себе несколько суховатый тон. Но он слишком рано отпраздновал победу. Она не собиралась сдаваться без боя. Ее инстинкт сопротивления оказался не слабее, чем у него. Через четыре дня она ушла во второй раз.