Из-за этого исчезли «длинные деньги», финансируются лишь такие проекты, которые приносят скорейшую прибыль, а не большую пользу. Экономическая наука ориентируется на краткосрочные действия, теряет глобальную цель, перспективу. Деньгам придан не отвечающий их природе всё подавляющий статус, в связи с чем они активно овладевают миром. Поэтому ими, в конечном итоге, современные деструктивные тенденции и направляются, и провоцируются.

В самом деле, деньги служат тем универсальным ключом, которым вскрываются и мозги, и сердца. При этом «Нет ни одной проблемы в мире, в жизни, которую (можно) решить без денег, и нет ни одной проблемы в мире, в жизни, которую можно решить только деньгами…» (М. Г. Делягин ^>[6]).

И чем явственнее проявляется направленность такой эволюции, тем тревожнее складывается ситуация. А ведь деньги – это наиболее зримый инструмент общественных отношений, продукт его культуры и образа жизни. Фактор, который в наибольшей степени формирует само общество. И это делает непредсказуемой всю мировую ситуацию. В самом деле, избирая ту или иную форму денег, страны таким образом выбирают свою судьбу.

Отсутствие объективного содержания денег ведёт к борьбе валют, в которой побеждают лишь те, которые обладают более мощной государственной поддержкой, кто наделён возможностью на них влиять. Это привело к появлению паразитической виртуальной экономики, в которой деньги приносят доход без какой-либо пользы для людей. Не участвуя в процессе реального производства или товарообмена, а лишь путём спекуляций, перекладывания их из одних карманов в другие.

Причём получаемый в настоящее время доход в виртуальном секторе экономики превосходит таковой в секторе реальном. В этой связи ожидать возрождение реального производства не приходится. Поэтому современные деньги концентрируются в финансовых структурах, а не в производственных. Из-за этого стоимость ежедневных (!) операций мировых валютных бирж к 2013 году уже достигла $5.3 трлн. и продолжает увеличиваться. В то время как оборот валюты, связанный с обслуживанием операций с товарами и услугами, составил всего $55 млрд, т.е. меньше 1% от объёма валютных сделок ^>[7]. Это привело к невиданному превосходству финансового рынка над рынками товаров и услуг. Так, в США доля финансового сектора в общей прибыли взлетела в ХХ веке с 10 до 70%, что обернулось дестабилизацией всего мирового хозяйства. В этой связи к настоящему времени в виде наличных, банковских счетов и депозитов в мире обращается около $64 трлн, в то время как прямые инвестиции в производство составляют всего $1.8 трлн.

С другой стороны, экономика, базирующаяся на деньгах, с неизбежностью оказывается ростовщической. Указанный образ её формируется искусственно созданным денежным дефицитом и приданием деньгам господствующего положения (очевидно, что оба процесса обуславливают друг друга). Явление это не ново, оно известно с глубокой древности. Уже в те далёкие времена ростовщик изымал в виде процента большую часть дохода, зарабатываемого заёмщиками с помощью получаемой ими ссуды. В результате оно, не порождая новых факторов производства, вело к его развращению. Содействовало парализации производительных сил и к расцвету паразитических. Поэтому неудивительно, что экономика, построенная по рецептам ростовщиков, не способна быть ни нравственной, ни продуктивной. Деятельность её не может не выходить за рамки здравого смысла.

Тем не менее, это мало кого смущает, и в наше время ростовщичество расцвело махровым цветом неимоверно. Оно заложено в основу работы современных банков, коммерческих структур, корпораций. Доминирует в социальной и в государственной сферах. Заполнило все поры нынешнего хозяйственного организма, превратилось в главный рычаг управления и планирования. Алчность частных лиц возведена в ранг государственных приоритетов.