И встречи со мной в уме и каком-никаком здравии его клоуны явно не ожидали. Иначе подготовились бы получше. Даже моя бледная копия способна без особого труда вырезать штурмовой отряд с тяжелым вооружением и парой Одаренных, а парни в больнице годились разве что для схватки с младшей группой детского сада.

Кто-то изрядно облажался. То ли решил сэкономить на наемниках, то ли слишком торопился… А скорее – просто работал по нескольким объектам. Задумай я подобную операцию, непременно позаботился бы не только о бездыханном теле мальчишки, но и заодно обо всех, кто так или иначе участвовал в проекте.

А это уже не просто налет на больницу в городке с населением в сто пятьдесят тысяч человек, а целый заговор. Причем заговор государственного уровня, который потребует физического устранения около дюжины человек, включая почти всемогущих членов Совета имперской безопасности.

Правда, только в том случае, если эти самые члены не решили совместными силами избавиться от бывшего шефа – на этот раз уже окончательно.

Желание снести вывеску магией исчезло. Точнее, изящно трансформировалось в острую потребность снести голову тому, кто задумал и привел в исполнение всю эту дрянь. Начать с рядовых боевиков, следом выпотрошить хриплого, а потом добраться и до главных заказчиков. Посмотреть в знакомые глаза и методично, без лишней спешки, прикончить всех, попутно лишив дворянского достоинства и активов родню до третьего колена включительно.

Месть? Нет, всего лишь здравый смысл.

Как ни странно, стоило мне разложить все по полочкам, как ярость тут же прошла. Не исчезла окончательно, а, скорее, свернулась калачиком и осторожно улеглась где-то внутри – до лучших времен. А вполне человеческое желание карать виноватых направо и налево понемногу превращалось в поэтапный план.

Найти хриплого. Найти тех, кто отправил его зачистить больницу. Найти тех, кто им заплатил. Пройтись по цепочке до самого верха и вернуть все, что принадлежит мне по праву.

С процентами.

Но для этого для начала придется встать на ноги и занять в постаревшем на целое десятилетие мире хоть какое-то место. Все, кто хотя бы в теории мог бы подтвердить истинную личность юнца с жиденькими усиками, наверняка или уже отправились на тот свет, или ничуть не рады моему возвращению. И предстать пред их грозные начальственные очи станет, пожалуй, последней ошибкой, которую я совершу в печально непродолжительной новой жизни.

Пока ясно одно: вряд ли у меня получится узнать хоть что-то, сидя на лавке в сквере. Мышцы еще болели, края ботинок нещадно вгрызались в кожу, но я все-таки заставил себя подняться и, сунув руки в карманы, неторопливо побрел через сквер в сторону Воронцовского проспекта. Конструкты все еще работали, понемногу подтягивая энергию из окружающего меня пространства и приводя в порядок залежавшееся и усталое тело. Не та сила, к которой я привык, но все же куда лучше, чем полчаса назад.

В сквере было темно и пусто. Даже вывески не горели – время явно уже двигалось к ночи. Что ж, тем лучше. Чем меньше народа меня увидит, тем меньше лишних вопросов. От халата я избавился еще у больницы и там же закатал рукава рубашки, скрывая чужую кровь, но такая маскировка годилась разве что для ночной прогулки.

Погрузившись в свои мысли, я даже не сразу понял, что впереди что-то происходит. Из задумчивости меня вывел чей-то громкий окрик:

– Ты чего, совсем берега попутала? Как с людьми разговариваешь?!

Та-а-ак…

Я присмотрелся. Девчонка со странной прической стояла ко мне спиной. А прямо перед ней, перегородив проход, расположились три сомнительных гражданина. Совсем юных – от силы на год-два старше меня… нынешнего меня. Не самой богатырской наружности, но с явным избытком тестостерона в крови, который изо всех сил подталкивал к знакомству. И то, что знакомиться с ними не очень-то хотят, определенно никого не останавливало.