В закавказской кампании Константин Иванович не участвовал, хоть по возрасту еще и подходил: комиссовали по ранению в восемьдесят девятом. Как и где именно он пострадал, мне выяснить не удалось – слишком уж непростые тогда были времена, и редкий день на южных границах обходился без стрельбы.

И более ничего примечательного в дядиной безупречной биографии, похоже, так и не случилось. Успел немного послужить в городском управлении, в две тысячи четвертом похоронил брата, невестку и малолетнего племянника, а через пять лет и супругу. Из близкой родни у него остались только…

– Две дочки. – Я повесил шлем на руль и слез с мотоцикла. – Полине девятнадцать лет, Настасье – восемь.

Имея упрямство, время и скоростной мобильный интернет, не так уж и сложно выяснить о человеке все нужное. Особенно когда от этого самого человека зависит если не вся твоя новая жизнь, то уж точно ее начало.

– Есть кто дома? – во весь голос поинтересовался я, шагая к калитке. – Ваше благородие!

– Иду, иду… И кого там принесло под вечер?..

Даже еще не разглядев сквозь зелень крупный тяжелый силуэт, я почему-то не сомневался, что встретить меня выйдет сам хозяин усадьбы, а не кто-нибудь из прислуги. Затрещали кусты, и с той стороны забора появился крупный мужчина. Уже не давно не молодой, но, что называется, в самом расцвете сил: назвать его пожилым и уж тем более стариком язык бы точно не повернулся, хоть дядя и готовился разменять седьмой десяток. Ростом он оказался лишь немногим выше меня, зато в ширину превосходил чуть ли не вдвое. Годы не пощадили талию и большую часть волос на голове, однако ничего не смогли поделать с выправкой.

Громадные могучие ручищи, наполовину поседевшие усы и прямая, как лом, спина. Дядя, хоть и раздался в поясе, до сих пор выглядел так, будто снял военную форму буквально вчера, а не двадцать с лишним лет назад.

– Чего надо? – хмуро поинтересовался он. – Инструмент не куплю, в услугах не нуждаюсь.

– Да какие там инструменты. – Я махнул рукой. – Я к тебе, дядя Костя.

– Кому дядя Костя, а кому Константин Иванович. – Плечистая фигура шагнула к калитке. – Ты сам-то чьих будешь?

– А ты посмотри внимательнее. Не узнаешь?

Я подошел поближе и старательно просунул между прутьев лицо. Свой основной – да, в общем-то, единственный пока документ. В последний раз дядя видел его много лет назад, когда этому телу было чуть меньше семи, однако некоторые черты не так уж сильно меняются со временем. Особенно фамильные: нос, скулы и аккуратный подбородок юный Володя мог унаследовать и от матери, зато лоб, брови и глаза явно указывали на мужскую линию рода Острогорских. И сходство осторожно-хмурых физиономий по разные стороны забора не заметил бы разве что слепой.

– Вовка… – одними губами прошептал дядя, пятясь назад.

– Он самый к вашим услугам, – улыбнулся я. – Ты только в обморок не свались, дядь Кость.

– Да как же так-то?! Мы ж тебя в четвертом году похоронили…

На мгновение я всерьез испугался лишиться заново обретенного родственника, но нервы у бывшего вояки оказались крепкие. Он вытаращился, побледнел, перекрестился… и тут же взял себя в руки. Снова шагнул вперед, разглядывая меня – и на этот раз втрое пристальнее, будто намереваясь просветить насквозь.

– Ну, что тут скажешь. – Я развел руками. – Полагаю, слухи о моей смерти сильно преувеличены.

– Так это… свидетельства же есть. – Дядюшка зачем-то развернулся и указал рукой куда-то в сторону усадьбы. – Все три дома лежат. Я сам в Пятигорске получал.

– Не сомневаюсь, – кивнул я. – А перед этим милостиво завещал наши тела науке.

Не знаю, как именно все случилось в тот день, когда одному из кураторов проекта удалось отыскать подходящего мальчишку. Одаренного, в меру подросшего, в меру здорового… и в меру мертвого. Счет шел буквально на часы, и я лично предоставил исполнителю абсолютные полномочия. При необходимости он пообещал бы дядюшке хоть половину Сибири, и наверняка беседа закончилась… скажем так, без лишних вопросов и возражений. Я неплохо поработал над имиджем Совета имперской безопасности, и когда человек, пусть даже и облаченный в штатское, демонстрировал «корочку», даже самые ненавязчивые и вежливые его просьбы обычно исполнялись куда быстрее многих приказов.