Главное, чтобы оно не пришло, когда Елизавета уже будет на том свете.

– Вещдоки, тела, задержанные – у меня нет ничего. Протоколы допросов пленных боевиков засекречены.

Гагарин толкнул дверь и зашел в кабинет. В который, видимо, переехал совсем недавно – здесь до сих пор витал дух бывшего владельца. Человека тоже военного, но заметно старше – судя по интерьеру и технике, которую последний раз меняли, вероятно, еще до моей безвременной кончины. О присутствии нового хозяина сообщала только семейная фотография на стене: князь Юрий Алексеевич – глава рода, его, кажется, третья по счету супруга и семь… нет, девять детей, от старшего, Константина Юрьевича, до девчонки лет этак пяти на вид, о существовании которой я только что узнал.

Кажется, старик и на пенсии не терял времени даром.

– Изъяли даже записи с камер. – Гагарин, прислонив автомат к стене, принялся снимать «разгрузку». – Как нарочно…

Кто бы ни стоял за Распутиными и боевиками в черном, у него наверняка есть свои люди везде, чуть ли не прямо в Зимнем или в Государственной Думе. Содержать целую армию непросто, но и она – лишь острая верхушка айсберга, а под водой скрывается структура куда более сложная и громоздкая. Спрятать такую почти невозможно.

Хотя…

– Неужели совсем ничего нет? – вздохнул я.

– Ну… Кое-что имеется. Ерунда, конечно, но все-таки погляди. Вдруг чего вспомнишь… – Гагарин взял со стола планшет, разблокировал экран и протянул мне. – У меня брат в Третьем отделении, статский советник, – и то больше ничего выгрызть не удалось, только фотографии.

На которых я, как ни искал, так и не смог найти хоть что-то полезное. Самая обычная оперативная съемка: тела боевиков, панорамы полуразрушенного бального зала, изувеченные автомобили – крупным планом. Во время погони мне было не до разглядывания, однако теперь я смог узнать под черным «раптором» овальный значок.

«Форд», скорее всего «Транзит», только модель явно посвежее тех, что я помнил. Обычный микроавтобус, который в свое время использовали и для маршруток, и для коммерческих грузов – такие даже после появления отечественных «Соболей» ввозили в страну чуть ли не тысячами.

– Номера на рамах спилены? – уточнил я, особо ни на что не надеясь.

– И на двигателях, – кивнул Гагарин. – На оружии, кстати, тоже ничего. Грамотные ребята.

Автоматы без маркировки и одноразовые машины-призраки. И вряд ли даже пленные боевики, если бы такие были, смогли рассказать многим больше. Прятать концы в воду заказчики всех этих дел явно умели.

– Меня вот еще какая штука смущает. – Гагарин на всякий случай даже прикрыл дверь в кабинет. – Помнишь того, в маске, который меня об стену швырнул?

– Как тут не помнить, – отозвался я. И на всякий случай добавил: – Еле удрали.

– И хорошо, что удрали. Только его тоже кто-то убил. Из автомата, в упор… двенадцать пуль. – Гагарин ткнул себя пальцем в живот, показывая, куда именно подстрелили Одаренного налетчика. – Представляешь?

– Не-а. – Я соврал не задумываясь. – Может, ваши? Или гвардия?

– В том-то и дело, что больше там никого не… Не должно было быть, – поправился Гагарин. – Но какой-то герой прошелся, наверное, сразу за вами. Жалко, камеры не посмотреть.

Вот вообще не жалко. Надеюсь, их там рядом даже не висело.

– Ну… я не видел. – Я пожал плечами. – Да и не до того было, сами понимаете.

– Да я-то понимаю… Ладно, пойдем к ребятам – придумают тебе работу. Не в располагу же возвращаться… И вот чего – номер мой запиши. – Гагарин шагнул обратно к столу и взял оттуда несколько свеженапечатанных визиток. – Если вдруг чего вспомнишь – сразу звони.