Когда римлянин вытащил длинный прут с буквой «Б» на конце, триарии дружно засмеялись. А Ганнон подумал, что от ужаса не сумеет контролировать свой кишечник. Только не такой страшный позор, пожалуйста!

– Нет, для этой штуки еще рано.

Офицер взял другой прут, точнее, обычную кочергу, конец которой раскалился добела, и несколько мгновений с довольным видом его рассматривал.

«Эшмун, – мысленно взмолился Ганнон, – поделись со мной своей силой, ибо я слаб». Он напрягся, когда офицер направился к нему. Богу рассказал достаточно про армию Ганнибала, что еще им нужно?

Не говоря ни слова, офицер поднял руку и приложил кочергу к левой подмышке Ганнона.

Потрясение от того, что он даже ничего не спросил, наполнило Ганнона, но обжигающая боль была гораздо хуже. С его губ сорвался пронзительный вопль; не в силах контролировать себя, юноша попытался отодвинуться подальше от своего мучителя, но суставы уже практически не действовали, и он рухнул прямо на раскаленную кочергу.

– А-а-а-а-а! – закричал Ганнон, оттолкнувшись от пола пальцами ног.

Офицер усмехнулся и снова прижал кочергу к телу карфагенянина, который уже не мог никуда отодвинуться. Он услышал шипение, в следующее мгновение почувствовал запах горящей плоти и снова закричал. К его невероятному стыду, мочевой пузырь не выдержал; теплая моча промочила одежду и потекла по ногам.

– Смотрите, гугга обмочился! – прохрипел офицер и сделал шаг назад, чтобы получше рассмотреть дело рук своих.

Ганнон призвал на помощь все силы и остатки гордости.

– Подойди поближе. Я пытался попасть на тебя, – с трудом выговорил он.

– Ах ты кусок дерьма! Вы только посмотрите, он еще не растерял боевой дух…

Ганнон наградил его яростным взглядом.

– Значит, ты командир этого червяка?

– Да.

– Ты слишком молод, чтобы командовать фалангой. Видимо, дела Ганнибала совсем плохи, если он позволил мальчишке вести за собой своих лучших воинов.

– Мы многих потеряли во время перехода через Альпы. – Ганнон не стал говорить, что Ганнибал прислушивается к мнению его отца.

Офицер презрительно фыркнул.

– Не сомневаюсь, что кое-кто из младших офицеров все-таки выжил, а также ветераны, доказавшие свою храбрость на деле.

Ганнон промолчал.

На лице офицера появилось хитрое выражение.

– В римской армии такие вопросы нередко решаются по знакомству. Сомневаюсь, что у вас иначе. Кто твой отец? Или брат? – Когда Ганнон не ответил, он поднес кочергу к его лицу.

Молодого человека снова охватил почти невыносимый ужас. «В конце концов, какое это имеет значение?» – подумал он.

– Моего отца зовут Малх.

– Какое у него звание?

– Он командир фаланги, как и я.

– Ты врешь.

– Нет, не вру.

– Ладно, разберемся с этим позже. – Он посмотрел на Богу. – Твой солдат не соврал про численность армии Ганнибала? Примерно тридцать тысяч солдат?

Ганнон понимал, что честный ответ не скажет офицеру ничего такого, что не узнают хорошие разведчики.

– Примерно, но армия Ганнибала постоянно увеличивается. К ней каждый день присоединяются все новые и новые галлы и лигурийцы.

– Отбросы, дикари, живущие племенами! Большинство из них родную мать продаст, если это будет им выгодно… – Офицер, погрузившись в размышления, принялся расхаживать по подвалу. – Насколько я понимаю, Ганнибалу нужно наше зерно?

– Да.

– А если мы ему его дадим?

Ганнон сомневался, что офицер наделен достаточной властью, чтобы открыть ворота города, и задал свой вопрос, потому что напуган. Это послужило ему некоторым утешением. Карфагенянин не имел ни малейшего представления о том, какая часть населения Виктумулы являлась гражданами Республики. Скорее всего большинство. Негражданам не было нужды прятаться за стенами города. Знают ли они, что их ждет, когда Виктумула падет? Ганнибал использовал новую и очень умную тактику, основанную на том, что Республика не полностью контролировала Цизальпийскую Галлию. Негражданам даровали жизнь, если те сдавались на волю победителя. Им говорили, что у Карфагена нет с ними разногласий, и отпускали. С другой стороны, захваченных в плен римлян казнили или продавали в рабство. Целью Ганнибала было посеять сомнения среди союзников римлян. Он еще только начал прибегать к данной стратегии, но возлагал на нее большие надежды.