Тогда-то один из знакомых, нервно и стеснительно улыбаясь, поведал Сергею теорию о соприкасающихся вселенных, о зонах силы, где происходят перемещения из жизни в жизнь, из мира в мир. Потому что последних еще больше, чем грамот, – в сущности, бессчетное количество. И вовсе они даже не параллельные, а просто вложены друг в дружку, как стопка пластиковых стаканчиков, как деревянные матрешки. Само собой, есть масса точек, где означенные жизни спутываются, пересекаются и вновь расходятся. В этих-то критических точках люди и могут меняться местами. Кто-то, споткнувшись, убегает в соседнюю параллель, ну а его двойник рассеянно делает шаг и занимает освободившееся место. Впрочем, бывает, и не занимает по тем или иным причинам. Не хватает духу шагнуть, а то и делает внезапный поворот. А случается и так, что шагает весь мир, а он единственный остается недвижным, оставив при себе какую-нибудь любимую мелочь. Словом, обо всем этом знакомый узнал из какой-то телепередачи, которую честно и пересказал Сергею. При этом не забыл осторожно покритиковать концепцию, хотя и предположил, что нет дыма без огня, и какая-то толика всех этих сказочных нагромождений, возможно, является правдой. С ним, во всяком случае, однажды такое приключилось. Ехал в троллейбусе с кошельком, а вышел без кошелька. Мистика? По его словам – да. Потому как за карманами своими знакомый следил крайне бдительно.

Странную теорию Сергей выслушал с недоверчивой улыбкой, однако что-то такое в душе все же шевельнулось. Наверное, хотелось поверить не столько в многомерную сказку, сколько в то, что отец по-прежнему живет где-то там, в неведомой близи, привычно перебирая любимые книжки, смешливо хмурясь из-под очков, читая вслух понравившиеся рассказы. И ключи, понятно, все так же при нем – на брелке с миниатюрным фонариком, в замшевой пещерке кармана. И семья, и квартира, и сад – все абсолютно схоже – за одним-единственным крохотным исключением. Не хватает командирских часов, потерянных где-то по рассеянности, и нет подаренной на пятидесятилетие золоченой ручки. Все это осталось здесь, а отец ушел туда. Миры поменялись местами, и тот, кто командовал рокировкой, конечно же, не мог уследить за всеми мелочами. Тихо и буднично, как это происходит с каждым из нас, мы пересекаем загадочные меридианы и, сами того не ведая, умираем за жизнь не раз и не два. Что-то забываем и теряем, а на самом деле перемещаемся туда, где этого забытого нет и в помине, и все наши новые друзья тоже, вероятно, проявляются в иных параллельных кочевьях. Калитки меж мирами, как объяснял приятель, совершенно не изучены. Да и кто возьмется их изучать, если имеется риск уйти и не вернуться…

– Да сейчас! Говорю же, быстро обернусь… – неподалеку от Сергея вниз сбежал кожаный человечек. Куртка, лоснящиеся штаны, кепка. Все чистенькое, не по погоде – такие выскакивают обычно из теплых, содрогающихся от ударника иномарок.

– Человек! Товарищ… – Сергей неожиданно смутился, не зная, какое обращение выбрать. Господа вроде как не вызрели, товарищи – устарели… Но не звать же мужчиной, как в магазине…

Обладатель кожаных штанов остановился шагах в десяти, пару раз нетерпеливо притопнув, пустил струю, радостно матюкнулся. Поливая снег, обернулся на Сергея, глянул, точно на пустое место.

– Скорую… Пожалуйста! – голос Сергея совсем сдал. Он и сам себя едва слышал. Какое-то змеиное шипение, не голос…

– Не понял! Что ты сказал?

– Скорую… – повторил чуть громче Сергей и даже приподнял руку.

– Да ты гонишь! Каких пять кубов! Ты с дуба рухнул!.. – опорожнив мочевой пузырь, мужчина поправил пластиковую кривулину на правом ухе, и только теперь до Сергея дошло, что мужчина отвечает не ему, а невидимому собеседнику. Блютуз, уже и не новинка в телефонных технологиях, практически – вчерашний день. Можешь болтать, не отрывая рук от руля, или помочиться у дороги… Сергей подумал, что сейчас ему подобная игрушка могла бы очень пригодиться. Все сегодня бегают с мобильными телефонами. А он вот не любил. Сотовый не просто раздражал, – отвлекал от работы. Глядя на девушек с приклеенными к ладоням телефонами, Сергей не понимал, отчего еще не поставлен где-нибудь памятник сотовому аппарату. Та же женщина, только не с веслом, а с телефоном. Что любопытно, мир не стал разговаривать грамотнее и лучше, не изменилось ровным счетом ничего.