– Возьмите, пожалуйста, – повторила она, с надеждой глядя в глаза Максима.

– Спасибо, – сказал он, взяв флаер, на котором была изображена полуобнажённая девица на массажном столе и повертел его в руке. – Вы думаете мне это нужно?

– Уверена, – ответила девушка. – Я без пяти минут врач и в людях разбираюсь.

– Врач, а раздаёте листовки у метро…

– А что здесь такого? Чем больше раздам, тем больше заработаю, чем больше заработаю, тем лучше будет мне и тем, на кого я работаю.

Максим посмотрел на листовку.

– Думаете, им будет лучше, если я воспользуюсь предложенной услугой?

– Не знаю, как им, а вот вам точно будет лучше, чем было до этого, – с улыбкой произнесла девушка.

– Так заметно, что мне этого не хватает? – расстроился Макс.

– На лбу сантиметровыми буквами написано.

– Дайте ещё… На всякий случай.

Девушка улыбнулась, протянула ему флаер и отошла в сторону.

– Удачи вам, – услышал он откуда-то из толпы, вывалившей из метро, голос рекламной девушки.

В первую треть каждого триместра жители окрестных деревень обязаны были платить Королевскую дань. Жребий выпал так, что деревне дворфов предписывалось в день сбора выводить на площадь Идолов девственницу, которую лично забирал Синий Дракон. И не приведи Господи, если девица оказывалась бы испорченной, он возвращался и, извергая пламя, кружил над деревней до тех пор, пока не получал желаемого. В конце концов дворфам пришлось похищать юных самочек в других деревнях, поскольку в их селении остались только дряхлые старухи. Брали даже недавно родившихся малышек, у которых только начинал пробиваться подшерсток, их растили, как свиней, только для того, чтобы потом отдать на растерзание Дракону. Девочек не воспитывали, не учили, не разрешали даже думать о возможности найти пару и уже тем более стать объектом чьего-то вожделения. Единственное, что они должны были делать, и о чём заботься – хранить в неприкосновенности свои чресла. А сделать это было очень трудно, находясь в окружении изголодавшихся самцов, которых уже тошнило от ковыряния в истлевающей плоти своих старух.

Спасение было в одном – в смерти ненавистного Дракона. Одноглазый принял решение убить его после того, как однажды, пробравшись сквозь заросли ядовитого плюща к Плачущей Башне, спрыгнул в окружавший её ров, который оказался почти наполовину заполненным истлевшими телами. Он стоял, провалившись по пояс в смрадное месиво, из его единственного глаза впервые в жизни текла солёная жидкость. Вот именно там он и поклялся уничтожить Дракона.

Приближался день, когда нужно было вновь выводить на площадь очередную жертву, поэтому Одноглазому не спалось, и он торопился поскорее взобраться на свой наблюдательный пункт на Торчащей скале, зарядить арбалет отравленной стрелой и ждать… Тот обязательно прилетит. Не было ещё случая, чтобы алчущий наслаждения и крови Дракон не прилетал за своей жертвой.

Уже две недели Костя был сам не свой. Почти не спал, ничего не ел, постоянно сидел, уткнувшись в экран компьютера, ни с кем ни о чём не разговаривал и лишь изредка куда-то ненадолго убегал.

– Куда ты опять? – крикнула ему в след Юна, но вместо ответа услышала только стук захлопнувшейся входной двери.

Она вытерла руки о фартук и выглянула из кухни. Действительно ушёл. Попыталась войти в его комнату, но дверь оказалась запертой. Это её не просто разозлило, а испугало. Она со всей силы ударила плечом в дверь, и хлипкая защёлка легко сломалась. Юна вошла внутрь. В комнате был страшный бардак: на полу валялись распечатанные на принтере карты с нанесёнными на них кружочками, крестиками и стрелочками, на столе, рядом с компьютером, на разложенной газете стояли стеклянные баночки с какими-то порошками, рядом лежало несколько десятком спичечных коробков, напильник, маленькая ножовка, нож и куски какого-то металла, то ли алюминия, то ли свинца.