Итак, в Европе и Америке наступала эпоха безумных ограничений и массовой работы по домам – пресловутой самоизоляции.

Президент Беларуси Александр Лукашенко в этих условиях сделал ставку на отсутствие в стране жесткого локдауна. Категорически.

По его мнению, неожиданно свалившийся на нас в виде эпидемии вызов следовало рассматривать в таком контексте:

– экономика Беларуси, застопорившись, могла не выдержать мощного удара в виде массовой изоляции трудоспособного населения, что непременно привело бы к необратимым негативным последствиям;

– при этом людям, готовым (несмотря на определенный риск) работать, государство всегда готово прийти на помощь.

Как вы понимаете, я описываю тогдашнюю ситуацию в очень общих чертах.

Если же говорить предметно, то нужно обратить внимание на детали. На самом высоком уровне в стране о ковидной инфекции заговорили лишь в самом конце марта, 28-го числа. В тот день Александр Лукашенко дал блиц-интервью на хоккейной площадке корреспонденту телеканала ОНТ. Он буквально заявил следующее: «На ледовой площадке нет вирусов никаких. Вот ты же не заметила, что они летают?.. И я тоже не вижу».

Налицо были дальние ассоциации с культовым фильмом «ДМБ»: «Видишь суслика?.. А он есть».

Но уже 31 марта президент с сожалением комментировал смерть заслуженного артиста Беларуси витеблянина Виктора Дашкевича, умершего от последствий подтвержденного коронавируса. Вскоре в стране последовали новые летальные случаи, и все по той же причине.

Прискорбно, но по-настоящему добрых, отеческих слов в адрес родственников умерших от этой болезни ни у кого из власти не нашлось. Почему?.. У меня нет четкого ответа на этот вопрос по сей день.

Спустя почти три года после тех событий можно сказать одно: жесткие заявления Александра Лукашенко народной любви ему определенно не добавили. «Мы-то можем остановить экономику, но что вы будете жрать зимой?» – это едва ли можно считать бальзамом на сердце общества.

Да, впоследствии нация и весь мир убедились в том, что Лукашенко-то был в принципе прав. Но тогда его активное нежелание быть в мировом тренде вызывало в определенных кругах возмущение, причем не особо тихое.

А уж парад на 9 мая, приуроченный к 75-летней годовщине Великой Победы, с привлечением оставшихся ветеранов, спровоцировал самую настоящую истерику в социальных сетях: «Да что он творит, за людей нас совсем уже не считает? Какие массовые мероприятия, что за шествия смертников? Его-то всегда откачают, а нам что делать? И несчастных стариков-ветеранов ему не жаль, получается?»

Где был тогда государственный идеологический аппарат, готовый хоть как-то успокоить людей и убедить их в правоте своего лидера? Знаете, за что нужно было незамедлительно менять всех этих идеологов, находящихся на государственном обеспечении? Многие белорусы не восприняли специфический юмор президента в части борьбы с ковидной инфекцией и его нежелание объявлять локдаун. А желающих растолковать ситуацию по-простому не нашлось. Или они ждали, что политик мирового уровня соберет отдельную пресс-конференцию и заявит примирительно: «Граждане, я тут на днях неудачно пошутил».

Тогда, тревожной весной 2020-го, большинство белорусов запомнили дружно, как мне кажется, примерно одно и то же: Лукашенко рекомендовал народу в качестве основных средств для борьбы с ковидной инфекцией хоккей, работу в поле, баню и немного алкоголя. Ну и поменьше сидеть в своих пыльных маленьких квартирках. И это со стороны, без объяснений контекста выглядело как троллинг.

При этом многие еще прекрасно помнили, как президент в 2011 году назвал некоторых белорусов не народом, а «народцем». Это когда люди на фоне обваливавшегося рубля бросились мести с полок все подряд и… Да, смогли поставить отечественную экономику в очень и очень непрезентабельную позу, организовав какую-то вакханалию, получившую название «хапун». Многим было обидно слышать подобное, да еще огулом. В моей семье, к примеру, по три телевизора и по пять мешков муки точно не покупали. И мы, смею заверить, не были здесь единственными.