Довершили наряд красивые сапожки с вышивкой. После чего толстуха достала шкатулочки, скляночки, мешочки и принялась колдовать над личиком пленницы.

В последний раз оглядев девушку, Мадина хатун довольно потерла пухлые ручки и вышла из комнаты, наказав ждать. Только родственница хозяина вышла, как Лейлу покинули последние силы, и она рухнула на пол в рыданиях. Слезы душили ее, и в них было все – тоска о прошлой жизни, страх перед будущим и ужас от настоящего. Резкий недовольный голос заставил подскочить на месте:

– Это что такое? Почему слезы? Радоваться должна, девчонка. Разве не нравятся украшения? Разве не нравится новая одежда? Еще благодарить меня должна за то, что из грязи сюда притащил. Другую жизнь начнешь. Если будешь умницей, то все у тебя будет. Чтобы слезы на твоих глазах видел в последний раз. Иначе придется тебя учить веревкой. В последний раз прощаю. Ну-ка, покажись, что получилось.

Сильные руки подняли пленницу с пола и поставили на ноги. Получив ощутимый пинок, девушка выпрямилась и стояла, чувствуя, как в груди разгорается гнев. Не страх. Гнев.

А Куртаг бей обошел ее вокруг, покрутил жесткими пальцами лицо Лейлы и удовлетворенно заявил: – Молодец, Мадина. То, что надо! Сейчас корми девчонку, пусть отдыхает, а я узнаю, когда можно будет ее показать знающим людям. Такая тростиночка должна понравиться знатным ханам. Есть любители таких дикарочек. На вкусной, сытной еде должна еще больше похорошеть. Позанимайся с ней, Мадина. Научи, как она должна себя вести, чтобы нравиться мужчине.

Хозяин вернулся домой поздно вечером. Лейла, свернувшаяся клубочком в своей комнате, слышала, как он говорил Мадине хатун, что назавтра назначен визит знакомого купца Рахима, который заинтересован в приобретении красивой наложницы для своего богатого клиента. Лейла еле слышно заскулила.

На следующий день все решилось быстро. С утра Мадина хатун нарядила Лейлу, не забывая рассказывать о правилах покорности, которые должна соблюдать достойная девушка.

К обеду пришел важный гость – купец Рахим. После сытного застолья Куртаг бей позвал Лейлу. Она вошла в сопровождении Мадины хатун, не смея поднять глаза на гостя. Купец легко поднялся со своего места, обошел девушку со всех сторон и коротко произнес: «Беру». О цене договаривались уже без Лейлы, которую отослали в свою комнату.

Уже на следующий день Лейла и приставленная к ней рабыня-китаянка Лю ехали в двух корзинах, закрепленных по обеим сторонам сильного, быстрого верблюда. Ноги с непривычки болели, но верблюд двигался мягко, мерно и быстро, потому по сравнению с поездкой с Куртаг беем все было гораздо удобнее.

Один день был похож на другой: весь день на верблюде, ночь в маленькой походной юрте, суровые воины в охране. Горькие мысли не отпускали девушку ни на секунду. И ни на секунду не исчезала мысль: убегу!

***

Бату хану всю ночь не спалось. Он очень старался уснуть, но в голову лезли странные мысли, и спасительный сон не шел.

Еще до свету в шатер джихангира (главнокомандующего войсками) Бату хана явился его полководец и учитель воинскому искусству Субэдей багатур.

Зашел, низко склонился перед своим учеником, покряхтел, вращая единственным глазом, и произнес:

– Великий хан, медлить нельзя. Надо выступать. Иначе твоих родичей из Каракорума, мечтающих о славе полководцев и новых владениях, будет не удержать. Пусть лучше под твоей рукой идут в поход, чтобы не было беды. Уруситские князья хоть и разрознены, но сильны. Слава о стойкости уруситских воинов не зря до нас докатилась. Надо идти всем вместе.

Призови шаманов, пусть вдохновят войско и расскажут, как звезды светят славным монгольским воинам на пути к могуществу, на пути к Последнему морю по завещанию твоего великого деда Чингиза. Он верил, что ты покоришь вторую половину Вселенной так же, как он покорил первую половину.