Разумеется, я не напишу никакого заявления в прокуратуру, и не пожалуюсь на их работника, наглого следователя, превысившего свои полномочия и оскорбившего меня угрозами и действиями, и совершенно очевидно, что я только что потеряла работу и деньги, а значит, и квартира продержится за мной максимум неделю. И если Фил узнает о чем-то из всего этого, беды не миновать. Да и сам он, мягко говоря, в последнее время не совсем в себе. Блин, что за жизнь такая, а?

А ведь я давно знаю, что смазливое рыльце Фила в пуху, но что толку! Все равно я повлиять на него не могу.

Эх, напиться, что ли, расслабиться и забыться хотя бы на время? И я отправилась пить кофе в ближайшее кафе через дорогу. Гулять так гулять.

Если кто-то думает, что в детстве меня звали Сорокой, потому что моя фамилия Сорокина, он ошибается. Все детство я была Галкой. Смешно, да? Это меня Шашка так звал, вот Сорока и не прижилась. Шашка, кстати, сам стал жертвой моей изощренной фантазии. Да нет, шучу, не фантазии он обязан своим смешным прозвищем. На самом деле он пострадал от моего дефекта речи: в младшей группе детского сада я не выговаривала букву «с». Вот Сашка и стал Шашкой.

А Галка, кстати, тоже не плод его умственного труда, это имя у меня такое – Галка. Галка Сорокина.

Когда зазвонил мой мобильник, я доедала третью булочку. Что поделать – люблю я их родимых: пышные, мягкие, щедро посыпанные корицей. Поэзия! С некоторым напряжением я достала телефон из кармана пиджака и счастливо вздохнула: наконец-то адекватный человек позвонил. Шашка.

– И чего это ты от работы отлыниваешь, а? – тут же заняла я эфир. Интересно, что у него за дело ко мне? Мой друг никогда не звонит мне в рабочее время, если на это нет веских причин.

– А ты чего безобразничаешь? – услышала я бас товарища. – Я тебе на работу звонил, между прочим, и совершенно случайно узнал о тебе много нового и неизвестного. Пошто прогуливаешь-то, Галка?

Я уныло хмыкнула. Разве он поймет меня? Он никогда не позволил бы себе такое поведение, он у нас благородный и правильный, и подумать, что кто-то из его братства способен на низость и подлость, он не может.

Меня, конечно, в детстве обижали иногда, и Шашка всегда становился моим защитником. Не от всего, правда, он мог меня оградить и обезопасить, но тумаков я почти не получала, как только во дворе и в школе все поняли, что Шашке это не нравится. А поскольку мы с ним по жизни все время были вместе, очень скоро меня оставили в покое районные хулиганы. Больно надо им было связываться с этим крупным мальчиком, грозно хмурившимся, когда он видел мое зареванное лицо.

Нам легко дружить – мы из одного двора. Просидели вместе, ноздря к ноздре, в садике на горшках, и в школе за одной партой. Только универы разные выбрали. Я в гуманитарный пошла, а он в технический. Сейчас Шашка планомерно поднимается по карьерной лестнице на судостроительном, совершенно заслуженно метя в главные инженеры, а я вот… медленно обтекаю и обсыхаю. Стоило вкладывать силы и старание в учебу, завоевывать авторитет на работе, чтобы какой-то пи… пингвин разрушил это в один момент.

– Шаш, чтобы тебе ни сказали про меня, это все неправда, – всхлипнула я.

– Галка, ну ты что? Что случилось, подруга? Да что бы ни произошло, тебе нечего бояться и переживать – прорвемся! – он сразу почувствовал мое настроение.

В чуткости ему никогда нельзя было отказать. Умный вообще человек, люблю я его. Впрочем, чего-то меня занесло. Я вытерла слезинки и вздохнула.

– Шаш, а я работу потеряла, – проговорила я и губы мои искривились.