– Именно так! – вполне удовлетворённый ответом, кивнул Михальченко, а затем ткнул пальцем в Лизу Старовойтову, самую красивую девушку на курсе. – А что ты мне скажешь о своей героине?

– Анфиска – не подлая и вовсе не стерва, как многие о ней думают, – бойко зачастила студентка. – Да, она красива и избалована вниманием мужчин, но и страдает от этого тоже. По идее, это очень несчастный и толком никем не понятый персонаж. Из-за ошибок прошлого ей приходится бросить любимого человека, который хочет на ней жениться.

– А что о своей героине нам поведает Варечка? – Мастер кивнул в сторону очередной юной актрисы. Та захлопала глазами, застигнутая врасплох, и нерешительно пролепетала:

– Надя, ну, она... некрасивая, неуверенная в себе…

– Совсем как ты! – тихо, но довольно ехидно вставил Никита, за что тут же получил подзатыльник от Вики.

– Можно мне сказать? – “Анфиса” подняла руку. – Мне кажется, Надя тоже не так однозначна. Она обнаруживает в себе стальной стержень, демонстрирует сильный характер... Ведь в финале она всё-таки уходит от старого и нелюбимого Ксан Ксаныча.

– Вот видите! - обводя довольным взглядом группу своих подопечных, подытожил Михальченко. – Каждый герой – это личность, индивидуальный образ, интересный и самобытный характер! Так какого же лешего вы все прицепились к киношным образам? У вас что, нет собственных эмоций и интонаций для роли?! Вы даже не пытаетесь соотнести с персонажами лично себя – тупо играете по чужим лекалам, и от этого ни герои вам ближе не стали, ни вы им.

Все понуро молчали, а Мастер, войдя во вкус, продолжал их безжалостно распекать:

– У нас с вами получается очень правильный учебный спектакль, – он выделил презрительной интонацией слово "правильный". – Всё сделано в соответствии с заветами наших великих мастеров. Вы не наигрываете, не рвёте глотку, создаёте вроде бы выпуклые образы... Но ни один из вас не выбивается из общего ансамбля. Всё в целом верно, понимаете, а жизни-то нет! Как-то без огонька.

– Ну... это же всего лишь дипломный спектакль, – робко посмел возразить кто-то из толпы.

Михальченко изменился в лице.

– Всего лишь?! Так вы считаете, что постановку выпускного курса нельзя судить по законам полноценного спектакля? Это, по-вашему, “недоспектакль”, требующий снисходительного отношения? Цель показа – предъявить ваши таланты на суд серьёзных режиссёров и знаменитых театров, – он с горечью покачал головой. – Я-то думал, что вы у меня готовые артисты. Оказывается, заблуждался…

Он расстроенно махнул рукой и замолчал. Студенты тоже пристыженно притихли.

***

Когда Алексей Яковлевич решил ставить “Девчат”, коллеги и студенты очень удивились. Во ВГИКе традиционно напирали на старую добрую классику, особенно на Чехова. “Три сестры” одного выпуска удручающе наслаивались в памяти на другую постановку, выведенную на театральные подмостки парой лет ранее. Одни и те же интонации, одни и те же заезженные приёмчики... Ну ладно, если не русская классика – то хотя бы советская, “Зойкина квартира” или “Утиная охота”. Почему Михальченко выбрал повесть Бориса Бедного, известную только благодаря знаменитой экранизации? Кому вообще была интересна эта старомодная история – сейчас?

Мастер же доказывал, что многие проблемы, поднятые Бедным, остаются актуальными и по сей день. И в конце концов, сколько можно палить из крупных орудий? Почему бы не сделать постановку о простых человеческих отношениях, о дружбе и любви?

Ни для кого не было секретом, что спектакль он ставит специально под Вику Белкину. Его любимица, настоящая звезда курса, она уже успела засветиться в паре художественных фильмов, поэтому роль Тоси Кислицыной досталась ей без колебаний. Тем более, Вика была такая же маленькая, худенькая и энергичная, как её героиня. Белкина поступила во ВГИК почти в двадцать один год, заскочив буквально в “последний вагон”, и была старше большинства своих однокурсников, но благодаря хрупкой тщедушной комплекции выглядела совсем девчонкой.