В дверях охранники сдерживали толпу, не давая ей тут же ломиться на третий этаж, где проходило прослушивание. Внутрь запускали группами по пятьдесят человек, предварительно тщательно изучив документы.

– Девушка, – пожурил её один из членов охраны, – ну что ж вы с баулом-то... Это же телевидение, а не зал ожидания на вокзале. Мы обязаны проверять все сумки.

– Между прочим, я прямо с самолёта сюда явилась, – огрызнулась Галинка. – Но если моя сумка кажется вам подозрительной, можете проверить, мне скрывать нечего.

Однако он только скептически посмотрел на её посиневшие губы и тоненькую курточку, а затем с досадой махнул рукой:

– Ладно уж, проходите.

И вот наконец Галинка вместе с остальными сорока девятью участниками ввалилась в холл концертного зала. Однако и тут пришлось терпеть – попросили дождаться, пока сверху не спустится предыдущая группа “кастингуемых”. Вожделенный туалет, как ей доходчиво объяснили, находился за очередным кордоном охраны, и попасть туда можно было только после того, как пройдёшь прослушивание. Галинка с ужасом поняла, что ещё пара минут – и ей уже не нужен будет никакой кастинг. Она поискала охранника с наиболее добрым лицом и кинулась к нему:

– Пожалуйста, можно мне в туалет?

– Вот сначала пройдёте кастинг на третьем этаже, а потом уж идите куда хотите, хоть на все четыре стороны, – флегматично отозвался он. Галинка сделала жалобные глаза котика из “Шрека”:

– Да вы что, как я петь-то буду в таком состоянии?! Ещё чуть-чуть – и описаюсь… – доверительно добавила она, понизив голос.

Смерив Галинку взглядом, охранник тоже смягчился, как и его предшественник. Выражение его лица сделалось не отчуждённо-деловым, а нормальным – участливо-человеческим.

– Ладно, давайте в залог паспорт и приглашение, – быстро сказал он. – И чтобы живо у меня! Одна нога здесь, другая там!

Выйдя через пять минут из заветной комнаты с табличкой “WC” и чувствуя себя на седьмом небе от счастья, Галинка вдруг осознала, что совершенно успокоилась и больше не боится. Словно все её волнения исчерпались желанием посетить туалет. Теперь она была совершенно расслаблена и абсолютно уверена в себе.

Забрав у душевного охранника паспорт с приглашением и сердечно поблагодарив его, Галинка вместе с остальными участниками поднялась на третий этаж. Именно там, за закрытыми дверями одной из аудиторий, и происходило таинство…

___________________________

* “Когда вернёшься?” (укр.)

** Родная речь (укр.)

*** “А как же институт?” (укр.)

**** Топик (также “рафик” или “богдан”) – маршрутки в Крыму

***** “Что ж теперь – назад ехать?” (укр.)

****** “Кушай всё сразу, моё солнышко” (укр.)

4. 4

Александр Белецкий

Утром за завтраком Александр украдкой разглядывал лицо дочери, которая была полностью поглощена своим айфоном. Он пытался понять, чем Даша живёт, чем дышит, о чём мечтает. Стыдно признаться, но он и в самом деле не слишком-то хорошо знал её. Вернее – не очень понимал в последние годы. В её возрасте, помнится, он был совсем, совсем другим…

– Скажи, – начал он осторожно, – твоё желание стать актрисой действительно искреннее? Или это просто ради того, чтобы насолить матери?

– Абсолютно искренне хочу насолить матери, – кивнула Даша, не отрываясь от айфона.

Белецкий разозлился.

– Послушай, ну я ведь не шутки шучу! Речь идёт о твоём будущем. До поступления осталось три месяца, ты хоть как-то готовишься? Может быть, есть какие-то дни открытых дверей для студентов…

Даша наконец подняла взгляд на отца.

– Во ВГИКе нет и не было никакого дня открытых дверей, – отчеканила она ровным голосом. – Ещё вопросы?