– Если вы хотите поджарить вашу даму под софитами, пожалуйста, хоть три майки – мне не жалко. Только делается это не так. Я шью просторную черную майку с короткими рукавами и искусственно старю ее. Под рукава, горло и полы пришиваю куски белой ткани, и, наконец, наношу надпись, которую вы тут изобразили. Теперь джинсы. Я возьмусь за них только потому, что уже шил похожие по спецзаказу полгода назад. Но обойдется вам это удовольствие дороже десятка фирменных покупных.

– А второй костюм? – спросил я.

– С ним легче – это обычный сценический вариант. Если согласны, деньги вперед.

Сумма, которую он назвал, заставила задуматься. Если во сне услышу новые песни, костюмы окупятся. А если нет? Ладно, рискну, решил я, и, попросив в первую очередь сшить джинсы и майку, отдал деньги. На послезавтра нам назначили вторую примерку. Теперь самое главное – песня. Как объяснить Галатее, чего хочу от нее услышать, если совершенно не владею музыкальной грамотой?

На обратном пути, решив отметить начало творческого пути, мы зашли в ресторан и за ужином выпили шампанского. Я отдал ей текст песни с транскрипциями, и пока она изучала его, на сцену вышла девушка и в сопровождении оркестра стала петь песню Наннини I maschi.

– Сможешь так? – спросил ее.

– Нет, – стушевалась она.

– Сможешь. Ведь, там ты поешь, значит, и здесь сможешь.

Проводив Галу домой, я сел за компьютер изучать музыкальную грамоту. Перед нами стояла почти невыполнимая задача – я хороший инженер, но импресарио никакой, и разговор наш будет похож на беседу глухого со слепым.

Ночью мне приснились съемки клипа. Гала в тех же джинсах и майке, сидя под деревом, играет на гитаре и поет ту самую песню. Потом на площади, прыгая и крутясь, изображает движениями игру на гитаре и танцует. В ее танце столько пластики и свободы, изящества и наслаждения жизнью, что описать это невозможно – только видеть и слышать. Проснувшись, я несколько минут пытался удержать в сознании волшебные мгновения, и, наконец, придя в себя, поклялся, что воплощу этот сон в жизнь, чего бы мне это не стоило.

С утра я открыл Ютуб и стал записывать клипы с нужным мне вокалом. К обеду подобрал десяток и, позвонив Галатее, предложил вечером зайти ко мне. В половине восьмого я усадил ее за компьютер и, прокрутив подобранные клипы, попросил спеть любой из них.

Лучше бы я этого не делал. То, что она пыталась петь, годилось для исполнения в сельском клубе, но только не на сцене концертного зала. Надо срочно брать уроки вокала. И надо что-то делать с ее повседневной одеждой – я больше не могу смотреть на жуть, в которую она одета. Встает вопрос в деньги. У меня небольшой, но стабильный бизнес по электронике и айти технологиям, но хватит ли средств, чтобы раскрутить Галу, даже если сны будут продолжаться? Авантюра чистой воды.

Следующий сон решил все. Она подняла на ноги орущий Колизей. Гала пела на итальянском языке, бегая и прыгая по гигантской сцене или, раскинув руки подбегая к рампе и размахивая микрофоном в сторону зала. Она пела, и тысячи людей подпевали ей, упоенно блестя глазами.

Камера прошлась по утопающему в дымке великому амфитеатру и показала восторженные лица зрителей, певших, раскачиваясь, в обнимку и поодиночке, плачущих, не скрывая слез, и машущих поднятыми над головой руками. Я понимал, что это сон, и не хотел выходить из него, стараясь сохранить еще хоть секунду чудесного ощущения праздника. Но видение исчезло, и я проснулся полный сожаления об ушедшей эйфории.

Теперь я твердо знал, что не отступлюсь от своей сумасшедшей идеи, не смотря ни на какие препятствия. Слова переведем с итальянского на русский язык, решил я, и будем поднимать на ноги зрителей российских стадионов. Я позвонил Галатее и попросил отпроситься с обеда.