– Вот твой дом.

Антон Шувалов заметил обнулившиеся автомобильные часы.

– Полночь… Даже не помню, во сколько это произошло. Как будто в прошлой жизни… Спасибо, что подвезла.

Он собрался выходить, но женщина его удержала.

– Ты любил ее?

Всю дорогу от института они молчали, но Шувалов прекрасно понял, о ком она спрашивает.

– Не уверен, – честно признался он после нелегкого раздумья.

– Но она тебе нравилась?

– Как и всем.

– А Люда тебя выделяла. Даже после замужества.

Антон понуро пожал плечами, не зная, что сказать. Слишком много в последние часы он думал о погибшей Людмиле Вербицкой. Непрошенные воспоминания причиняли боль. Неудавшееся воскрешение повергало в пучину страдания.

Репина поправила шейный платок и продолжила:

– Когда она появилась в институте, все наши бабы померкли в мужских глазах. Чтобы хоть как-то соответствовать, я стала следить за модой, но… Тряпками не заменишь молодое тело.

– Что ты несешь, Лена. Ты идеал для любой молодой научной сотрудницы. Им до тебя…

– Десяток лет, – закончила фразу Репина и горько усмехнулась. – Не утешай. Лучше признайся: ты с ней спал?

Шувалов пристально посмотрел на Репину. В сумерках ухоженная и подтянутая тридцативосьмилетняя женщина с гордым аристократическим профилем выглядела загадочной княгиней из далекого прошлого. Смоляные волосы, постриженные под Клеопатру, подчеркивали сильный характер. Она не отводила глаз и ждала ответа. В жизни, как и в работе, нейрохирург смело резала по живому. Шувалов знал, что Репина рассталась с добрым непьющим мужем из-за того, что тот не соответствовал ее интеллектуальному уровню. Он любил футбол и «Comedy club», а она предпочитала смотреть «Что? Где? Когда?» и читать книги.

При иных обстоятельствах Антон бы отшутился, но после сегодняшней трагедии, да еще с прямолинейной Репиной, он не хотел врать.

– Один раз, – признался он и тут же поспешил оправдаться. – Но это было до ее замужества.

– Я так и думала.

– Это было наваждение. Я не смог устоять.

– Поэтому Вербицкий и сделал ей предложение. Хоть в чем-то ему хотелось тебя обойти.

– Давай не будем об этом.

– Как скажешь.

– Уже поздно. Я пойду. Завтра будет нелегкий день.

– Завтра уже наступило, Антон.

Шувалов выбрался из машины и, ссутулившись от горестных переживаний, направился к дому. На всем пути к подъезду он не слышал, чтобы заурчал двигатель автомобиля Репиной. И не видел ее по-бабьи тоскующего взгляда.

Открыв дверь в квартиру, Шувалов заметил свет в конце коридора.

Жена сидела на кухне лицом к входу, оперев подбородок на сжатые кулаки.

– А позвонить мы не можем? Разучились. – По язвительному тону и форме обращения Антон понял, что Ольга на взводе.

– Извини, столько навалилось.

– Как чужих жен спасать, он герой! А о нас ты подумал? Я выпила вина и вынуждена вести машину с ребенком! С твоим, между прочим, ребенком. А ты даже не позвонил, не поинтересовался, добрались ли мы до дома или лежим в кювете! Тебе наплевать на семью!

– Оля, успокойся. Разбудишь Сашу.

– Вспомнил. Ты хоть знаешь, что сын в первый класс пошел, и у него большие проблемы?

– Какие проблемы?

– Над ним насмехаются мальчишки, ведь он у нас заикается. Ты это забыл?

– Я помню.

– От логопеда толку ноль. Сколько раз я тебя просила, найти серьезного врача. У тебя же есть связи.

– Я консультировался, но нужно время.

– Как Людочке стало плохо, сразу бросился. А на родного сына у него времени нет.

– Оля, успокойся. Мы оба устали, давай чай попьем.

– Я тебе не кухарка! У Людочки бы попросил. Или она тебе дает другое?

– Не говори глупости.

– Видела я, какими маслеными глазками ты облизывал ее фигуру, когда она на мостках изгибалась.