Лёгкой победы ожидает Донат, поэтому и не медлит, бросается в атаку сам, как привык действовать всегда. Противник его не встречает, Аттила, будто уклоняясь от боя, отходит. Для умирающей развалины он уворачивается поразительно быстро. За его передвижениями Донат не успевает. Что происходит? Его меч рассекает пустоту, свистит ветер, сталь тревожит воздух. Крови нет, нет и власти. Но почему? Бог Тенгрихан любит сильных.

Атака за атакой проводится Донатом впустую. Не слышно звона мечей, стонов и криков. Аттила делает незаметный шажок вперёд, всего один выпад и отрубленная правая кисть падает на пол, стучит меч, пальцы Доната разжимаются на рукоятке. Аттила приставляет к горлу предателя отточенную бритву своего меча. Всё кончено, бунт подавлен. Доната ждёт расплата.

В зал входят стражники – целый отряд преданных царю бесстрашных воинов.

– Сдерите с него кожу, а после отдайте его моим псам, – тихо говорит Аттила стражам.

Лишь только Доната утащили, Аттила теряет силу, он снова слабеет, в лёгких булькает, в глазах темно. С трудом он добирается до трона, падая на него живым трупом. Все военные вожди, наблюдающие сцену из божественной трагедии жизни антибога, скованы страхом, испытывают мистической трепет перед их предводителем, который для них не человек, а существо, пришедшее из мрачного подземного мира. Аттила поднимает веки, вожди понимают его без слов – он их отпускает, на сегодня всё: они избежали страшной участи сильнейшего среди них Доната…

Папский легат Вильгельм читал книгу, описывающую жизнь Аттилы с самого первого дня путешествия на восток. Миновав земли Руси, посольство запылило по степи. Его верными сопровождающими охранителями стали посланные Великим Ханом монгольские воины. Их количество было небольшим, всего около двух сотен, но этого было вполне достаточно, чтобы посольство избежало любых неприятностей в пути по дикой степи. Никто не посмел бы напасть на посла папы, зная, что он находится под охраной самого хана. Смотреть в степи, кроме как на каменных языческих идолов, было не на что. Каменные бабы, стоящие на вершинах немногочисленных холмов, смотрящие на восток, держащие в руках чаши, хоть как-то разнообразили впечатления от поездки. Но и идолы вскоре приелись. Посольство изнывало от скуки и летнего зноя.

До Орды оставалось, по словам сопровождающих посла монголов, три дня пути – достаточное количество времени, чтобы, не отвлекаясь на унылые пейзажи, дочитать историю Бича Божьего, чем Вильгельм с удовольствием и занялся.

Как умер царь достоверно никому неизвестно: автор его жизнеописания, хотя и прибывал с ним рядом, жил по соседству, в бревенчатом доме, в непосредственной близости к царским хоромам, питал фантазию слухами. Говорили, что Аттила истёк кровью на брачном ложе, чуть не утопив в ней свою новую, двадцать первую по счёту жену. Ходила сплетня, что царь в порыве пьяного отчаянья по собственному желанию напоролся на меч, изрубил себя, искромсал, пытаясь избавиться от болезни, выскоблить её из себя острой заговорённой сталью. Было ещё предположение, что Бич Божий скончался тихо во сне, перейдя в загробный мир добровольно, чтобы затем вернуться, вселившись в новое здоровое тело. В последнюю версию мало кто верил, слишком уж она мирно звучала из уст суровых воинов. Автор книги склонялся к мнению, что её придумали женщины – жёны Аттилы.

Как бы то ни было, Аттила умер. В его честь правящая верхушка гуннов закатила поминальный пир, на который пригласили знатных воинов, племенных лидеров, близких родственников царя, жрецов и колдунов рода. На пиру могли присутствовать только мужчины, включая мальчиков, женщинам же вход был запрещён под страхом смерти. Правил праздником торжества смерти шаман-отец всех гуннов Рукабед. Атакам Рукабед имел власть над соплеменниками, уступающую по воздействию на умы и души только влиянию царя: его слушались, к нему ходили за советом, ему верили. Поэтому то, что произошло на пиру, приняли, как должное.