– Оригинальная… Благодарю покорно, не подвержена. Лучше соленый огурчик на закусь.

– Вот чего нет, того нет, извините. Я, знаете, не любитель… но, если б знал, то обязательно бы приготов…

– Ладно, не грузитесь, – остановила его Кара. – И так сойдёт.

Достав большую гранёную бутылку, брюнет прихватил два пузатых бокала на коротких ножках и вернулся в своё кресло.

– Что ж, – усмехнулась она. – Раз такое дело, можно и познакомиться. Меня зовут Каролина.

– А меня Колин, – представился брюнет, щедро наливая виски в бокалы.

– То есть, Николай? – уточнила Кара.

– Нет, вообще-то именно Колин. Но, если вам так удобнеё, можете звать меня Колей.

Одним глотком она прикончила свою порцию, выдохнула и, чувствуя, как постепенно по всему телу разливается тепло, спросила с улыбкой:

– Откуда такое интересное имя?

– Родители постарались. Мать у меня из Дублина, а отец русский, вот и нарекли.

– А-а, тогда поня-тно, – протянула Кара и, разглядывая нового знакомца, поняла, кого он ей напоминает.

У одного ирландца, с которым она общалась в Гарварде, были такие же широкие подвижные брови и чёрные как угольки зрачки, окружённые мягким золотистым ореолом… красиво. Только волосы у Колина тёмные, а не рыжие, и губы тонкие, жёсткие, видимо, достались ему от отца, да и взгляд совсем другой, слишком уж прямой, даже наглый. В общем, впечатление складывалось неоднозначное, именно от таких типов мамы учат своих дочек держаться подальше. Но она росла без мамы.

Колин поймал на себе её внимательный взгляд и, опустошив свой бокал, ухмыльнулся: – Любовь, как известно, движет миром, а виски разгоняет его вдвое быстреё. Между прочим, ваше имя тоже не очень-то русское. – Почему? Так девочек часто называют, – возразила Кара. – Вот у моей сестры имя действительно необычное и красивое – Ванесса.

– Слышал, что случилось, соболезную, – Колин сочувственно покивал. – Я сталкивался с ней в подъезде… яркая девушка была.

Это его равнодушное «была» моментально отрезвило Кару, и, продолжая бессмысленно улыбаться, она уставилась в свой пустой бокал.

– Добавить? – спросил Колин и, не дождавшись ответа, налил ей ещё.

Она запрокинула голову и выпила – внутри всё закипело, и из глаз хлынули горькие, тяжёлые слёзы.

Колин вскочил, сел рядом на диван и притянул её к себе.

– Несса… сестрёнка моя любимая, – рыдала Кара, уткнувшись ему в рубашку. – Что же теперь будет?

Отобрав бокал, он погладил Каролину по голове, как маленького ребёнка, и из неё вдруг стало выливаться всё, что накопилось с того рокового дня и чем ей не с кем было поделиться.

Не в силах успокоиться, она захлёбывалась слезами и всё говорила, говорила… и вдруг, почувствовав, как его рука скользнула по спине и сдавила её шею, запнулась на полуслове и растерянно подняла голову – в его глазах не было сочувствия, они жадно блуждали по её лицу.

В следующую секунду, вместо того, чтобы как-то объясниться, Колин резко встряхнул её за плечи и, не дав опомниться, впился в губы, хищно, властно, как будто брал своё. Кара дёрнулась, но он держал её крепко… потом разорвал блузку и набросился на её грудь как дикарь. Возмущённая, она дубасила его по голове, обзывала последними словами, царапалась, но добилась лишь того, что они оба скатились с узкого дивана на пол, где ему стало даже удобнеё.

Навалившись на неё всей своёй тяжестью, Колин гладил, мял, кусал, выискивал самые чувствительные места, не давая ей возможности закрыться, а она извивалась под ним, стараясь увернуться хотя бы от поцелуев в губы. Он не пытался быть нежным и не спрашивал, чего хочет она, но его ненасытные руки действовали так умело, что её тело, предательское тело, в конце концов откликнулось.