Чёрт. Мне следовалорассказать ему. Мне следовало предупредить.

– Что, чёрт возьми, здесь происходит?! – голос отца звенит от напряжения, и он решительно пробирается сквозь толпу. Его взгляд пронзает Габриэля. – Ты сын Алессио?

– Чёрт возьми, так и есть, – глухо отвечает Габриэль, сжимая кулаки. Он делает шаг к отцу, его плечи напрягаются.

Паника обжигает меня изнутри.

– Что ты делаешь, Габриэль?! – Я хватаю его за руку, пытаясь удержать.

Но он не видит меня. В его глазах пылает ярость.

– Тициано Бьянки, – голос Розетты снова разрезает воздух. – Двадцать два года назад ты представлял интересы моей семьи. Моего шурина, Алессио. Ты должен был защитить его, но вместо этого ты его предал. Ты продал его врагам, и из-за этого его несправедливо осудили.

– Это ложь! – голос отца гремит по залу, вызывая шёпот в толпе. – Я добился полного оправдания для Алессио! Тот суд закончился обвинительным приговором для главы семьи Галло, а не для него!

Он делает шаг вперёд, и я чувствую, как Габриэль тянет меня за собой, следуя за ним.

– Габриэль, что происходит? – спрашиваю я, но он не отвечает, его взгляд прикован к сцене.

Розетта смотрит прямо на моего отца, её глаза сверкают от сдерживаемых эмоций.

– Ты можешь отрицать сколько угодно, Тициано, – её голос дрожит, но не от страха, а от ненависти. – Но моя сестра заплатила за твоё предательство слишком дорогую цену. Её избили. Её изнасиловали. Только потому, что она была женой Алессио. А затем они убили её.

В зале стоит гробовая тишина.

– Они сами записали, как признавались, что это ты стоял за всем этим, – продолжает она и, не отрываясь, указывает пальцем прямо на моего отца.

– Это безумие! – отец мотает головой, глядя то на Розетту, то на Габриэля, то на меня, словно пытаясь найти поддержку. – Алессио и я работали вместе долгие годы! Я… я был на твоём крещении, Габриэль!

Он поворачивается к нему, его лицо искажено растерянностью. Такой же, какую сейчас испытываю я.

– Но… вскоре после убийства Алессио случился пожар. Никто не выжил. Я был уверен, что вы все… погибли.

– Думал? Или надеялся? – язвительно уточняет Розетта.

Она делает шаг вперёд, словно зверь, загоняющий добычу в угол.

– Двадцать два года. – В её голосе слышится холодное удовлетворение. – Двадцать два года мы ждали этого момента. Ждали, чтобы заставить тебя ответить за всё.

Отец поворачивается к Габриэлю.

– Ты не можешь верить в эти лживые обвинения!Я хорошо знал твою мать, Габ…

– Не смей говорить о моей матери! – взрывается он. Его голос гремит по залу, словно раскат грома. – Ты лишил меня детства! Из-за тебя моя мать и отец погибли!

– Габриэль! – Я стремительно оказываюсь перед ним, ладонями обхватываю его лицо, заставляя посмотреть на меня. Его кожа пылает под моими пальцами, дыхание сбивчиво. – Прекрати. Зачем ты это делаешь?

Он с силой отводит взгляд от моего отца и впивается глазами в меня. В них – борьба, противоречие, сожаление.

– Всё не должно было быть так… – Его голос хриплый, срывается на шёпот. – Я… Я хотел, чтобы твой отец заплатил за то, что сделал с моими родителями. Я собирался заставить тебя влюбиться в меня, а потом уйти… но…

Он медленно тянется ко мне, его пальцы дрожат, но я не двигаюсь.

– Я не смог устоять перед тобой, Беа. Чем больше я был рядом, тем сильнее привязывался.

Я резко отступаю. Гнев закипает внутри меня, жжёт изнутри.

– Ты… собирался навредить моему отцу? Ты хотел причинить боль мне? – Голос дрожит, но не от страха – от ярости. – Ты использовал меня, чтобы добраться до него? Всё это время… всё было частью твоей изощрённой мести?!

Я жестом охватываю всё вокруг: их взгляды, их игру, их предательство.