Часто он вспоминал о маркизе. Габриэль представлял себе, как она живёт, что делает, с кем встречается. Он с грустью вспоминал все её шалости и капризы, мечтал, как снова перешагнёт порог её дома. Его так и подмывало написать ей письмо, но это было бы непростительной ошибкой, которую он не мог себе позволить.

Мануэль оказался мрачноватым, неразговорчивым человеком. Большую часть времени он старался быть наедине с собой и своими грустными мыслями. Несмотря на это он был честным, надёжным товарищем. К тому же он никогда не лез в личные дела своего нового помощника. Очень скоро их отношения стали сначала приятельскими, а затем и дружескими. Габриэль видел, что его друга съедает печаль, но… Сам Мануэль ни разу не затрагивал эту тему, а приставать с расспросами Габриэль не решался. Позже от герцогских слуг он узнал, что Мануэль страдает из-за своей дочери, которая больна неизлечимой болезнью. Местный климат был опасен для её здоровья, поэтому ей приходилось большую часть времени проводить на курортах под наблюдением врачей. Раньше она часто приезжала повидаться с отцом, но в последнее время её здоровье настолько ухудшилось, что вот уже более двух лет она не бывала дома.

С многочисленной прислугой, обитавшей в замке и его окрестностях, у Габриэля сложились идеальные отношения: он встречался с этими людьми только изредка, всегда только по делу, и никогда не лез ни в чьи дела, старался никого не оправдывать, но и не обвинять. К тому же жизнь очень хорошо преподала ему науку держать рот на замке. Подозрений он тоже ни у кого не вызывал. В ту пору многие, оставшись без средств к существованию, вынуждены были покидать родные места в надежде найти работу, и почти у каждого было что скрывать.

Герцога Габриэль практически не видел, и это было к лучшему. Вряд ли у него получилось бы скрыть не проходящую с годами ненависть от вечно подозрительного Оскара, которого терзал душевный недуг.

О странной болезни герцога Габриэлю рассказала старая ключница Сара. В свободную минуту – а их было немало – она любила посидеть за кружкой пива, – в те времена это был благородный напиток, – и Габриэль всегда составлял ей компанию, не забывая частенько угощать старую женщину. За пивом она рассказывала все слухи и сплетни, а Габриэль внимательно слушал, иногда поддакивая или задавая наводящие вопросы. Кроме пива Сара любила всякие сладости, и юный лесник нет-нет, да и подкидывал ей что-нибудь вкусненькое.

Практически каждую неделю герцогу снился один и тот же кошмарный сон: он в библиотеке замка – мрачной комнате, уставленной дубовыми полками с тяжёлыми старинными книгами. Многие книги были ценными, за многие его могли бы отлучить от церкви, но он не читал книг и практически не заходил в библиотеку. Не был он в библиотеке и тогда, когда нанятые им бандиты ворвались туда, чтобы убить его брата, образованнейшего человека, связанного по слухам с магией и масонами. Став герцогом, он захотел было переделать библиотеку в жилое помещение, но передумал. Свободного места в замке было достаточно, ремонт требовал хороших денег, а книги есть не просили, к тому же они чего-то да стоили. В конце концов, герцог закрыл библиотеку на ключ, оставив в ней всё, как есть. Без ремонта и отопления комната постепенно ветшала. Обои отваливались и свисали клочьями со стен, книги покрывались плесенью, а в полках завёлся шашель. Герцог словно бы поручил времени сделать за него очередную грязную работу.

Но в его снах библиотека всегда была такой, как в ночь убийства: ярко освещённой, ухоженной, чистой.

Посреди комнаты на полу в луже собственной крови лежит его брат Ричард. За окном бушует буря. Герцог смотрит на Ричарда и не может отвести взгляд. В его руках окровавленный нож. Вдруг буря распахивает окно. В окно влетает огромная чёрная птица, которая кружит по залу и, хохоча, кричит: «Встречай настоящего герцога!». Сами собой распахиваются двери, и в библиотеку под торжественную музыку входит мальчик 16 лет. Он как две капли воды похож на Ричарда. В руке у мальчика шпага. «Я принёс правосудие», – говорит он и пронзает герцога шпагой.