– Там если какие-то проблемы, – начала Юля, глядя на нас по очереди, – я знаю одного человека, он может помочь.

– А кто он? – тут же навострил уши я.

– Да так, знакомый один, серьёзным делом занят, знает много кого.

– Жених твой? – ехидно спросил Димка.

– Да ну тебя, Димас, – она отмахнулась. – Знакомый, говорю же, помогает нам, а то с папой-то беда случилась, сам знаешь. Подвозит меня иногда, с больницей одной договориться обещал, чтобы туда папу положили. Мы даже наедине с ним не оставались ни разу, – будто оправдываясь, добавила Юля, поглядывая на меня.

– Ладно, верим, – Димка фыркнул.

– Вот он, кстати… – она посмотрела поверх моего плеча и торопливо бросила: – Увидимся. Я ненадолго забегала, тебя повидать.

– Я тебе позвоню, – пообещал я. – Вечерком наберу… нет, лучше зайду.

– Конечно, заходи, Лёша, я дома буду, – Юля внимательно на меня посмотрела. – Ой, я побежала, дел много. К брату ещё заехать надо.

Она улыбнулась, помахала мне рукой и пошла к дороге, по пути поправляя кожаную сумочку. А там уже бибикал серый Мерседес. Димка присвистнул, а я отпечатал себе в памяти блатной номер машины: 90-00. Сейчас как раз ещё ходили четырёхзначные номера.

Хозяин машины явно кто-то очень богатый. Не тот ли это коммерсант, за которого она скоро должна выйти? Надо пробить, а то история со свадьбой Юльки – слишком мутная. И чего она отпирается, что это её жених? Не хочет нас расстраивать? Или пока ещё не решила, что будет дальше?

– Уедет она скоро, – задумчиво сказал Димка и осуждающе посмотрел на меня. – Эх, Лёха-Лёха, такую деваху упускаешь. Она же от тебя не отходит, на тебя смотрит, как кошка, а ты ноль внимания ей, на Машку-дуру заглядываешься. Вот и познакомилась Юлька с кем-то… успевай, братишка, а то заберёт он её с собой. Пока ещё не поздно.

– Ничего я не упускаю из вида. Пошли уже. Вечером с ней увижусь.

– Погнали, – он поправил ремень от чехла гитары. – Сегодня чую, день денежный будет. Заодно и последние пятьдесят баксов насобираю. Может, и сотку, тогда Юльке верну сразу. Надо только побыстрее, сегодня в ночь же ещё пилить.

Он быстро сменил тему, начал болтать о рыжей Машке в общаге, но те предыдущие его слова я запомнил. Но даже если я чего-то упустил раньше в той первой жизни, сейчас такого не будет.

Я всё ещё не до конца верю в происходящее, всё слишком странно, но чую, что это что-то глобальное. И если сейчас снова упущу все эти возможности, больше таких уже не будет никогда.

И кое-что уже пошло иначе. Тогда я остался в общаге, Юлька посидела со мной недолго и ушла, а Димка поехал в парк один. Вот, значит, тогда на него и наехал Басмач, а я даже не знал об этом, Дима не стал нам жаловаться, держал проблему при себе. Но сейчас я вмешался и правильно сделал. Так, полегоньку-потихоньку к чему-нибудь и придём…

– О, наш едет, успеем! – Димка побежал вперёд.

Я рванул за ним, чувствуя лёгкость в ногах и теле. Лет десять уже так не бегал.

Недалеко от общаги была остановка троллейбуса, и там как раз останавливался один, совсем старый, со ржавчиной на давно некрашенном борту. Из него выбралась толпа студентов, прибывших с занятий, и внутри сразу освободилась куча мест.

Мы быстро вскочили внутрь, и двери с шипением закрылись у нас за спиной. Сели на ободранное сиденье впереди, я дал кондукторше, усталой тётке с большой кожаной сумкой, монету нового образца в два рубля, а пару смятых старых купюр по тысяче достал Димка. Тариф я и не помнил, но он был написан на окне – два рубля или две тысячи.

– Билеты не выбрасываем, – недовольно проговорила кондукторша. – Контроль на линии.