В мире будущего по версии Хаксли промывка мозгов осуществляется с помощью наркотиков и гипнопедии. Люди рождаются в инкубаториях, и уже на стадии эмбриона из них делают представителей разных каст с помощью разных условий выращивания. Основное занятие после работы – получение удовольствий. Некоторые граждане благодаря отклонениям сохраняют индивидуальность, но, как и у Замятина, любовь в таком обществе не находит поддержки.

Считается, что «Дивный новый мир» написан в ответ на утопии Уэллса. Заметьте, вдохновительницей диктатур будущего по-прежнему остаётся прогрессивная Британия. Однако у Хаксли есть гениальное прозрение, отличающее его от предшественников: эффективно управлять людьми можно с помощью удовольствия, безо всякого насилия и запретов. Эта антиутопия – пожалуй, ближайшая к нашей сегодняшней реальности [36].

Ну а теперь можно разобраться, что не так с книгой Джорджа Оруэлла «1984», опубликованной в 1949 году. По-моему, здесь просто нужен другой жанровый термин – «фельетон» или даже «баян». Ведь в антиутопиях Верна, Лондона, Замятина и Хаксли рассказывается про будущее; авторы показывают, насколько радикально новые технологии изменят общество. Но в книге Оруэлла нет будущего, не предсказано никаких новых технологий или новых форм общественного устройства.

Да, роман запоминается благодаря ярким терминам, вроде «новояза» (newspeak). Но все эти термины называют давно известные явления – тот же советский новояз высмеивали Ильф и Петров в «Двенадцати стульях», за 30 лет до Оруэлла. Таким образом, «1984» вместо будущего отправляет читателей в прошлое: это гротескная пародия на предвоенную сталинскую Россию.

Оруэлл с тридцатых годов ненавидел этот «неправильный социализм», и ожидал, что правильные социалисты (троцкисты) придут к власти в Британии после войны. К слову сказать, социалистом был и Герберт Уэллс, которого любил цитировать британский премьер-министр Уинстон Черчилль. Однако Уэллс относится к России неплохо: после первого своего визита в Москву он даже предложил ввести русский язык как третий иностранный в английских школах. Уэллс лично встречался с Лениным и Сталиным, несмотря на идеологические разногласия. Да и свою последнюю любовь, Марию Закревскую, он встретил в Петербурге.

А вот Оруэлла очень бесило сотрудничество своей страны с ненавистной советской Россией во время войны. Сразу после победы, в 1945 году, он публикует «Скотный двор», изобретает термин «холодная война» и разными другими способами старается убедить всех в советской угрозе. Своими фобиями он раздражает многих окружающих, поскольку настроения у британцев в эти годы совершенно иные: Россия ещё считается союзником, она только что спасла Европу от фашистов.

Но больной туберкулёзом Оруэлл не успокаивается – и пишет «1984». Когда книга выходит, критики отмечают мрачное, даже садистское настроение романа… и повторение чужих образов. Опять тотальный надзор, опять герой влюбляется в женщину, которая любит нарушать запреты, и в конце опять процедура «удаления фантазии». Вот что писал об этом британский историк Исаак Дойчер:

«Недостаток оригинальности иллюстрируется тем фактом, что Оруэлл скопировал и идею, и сюжет, и основных персонажей, и символику, и всю атмосферу своей истории у русского автора, который до сих пор почти неизвестен на Западе. Это Евгений Замятин, а книга, ставшая моделью для Оруэлла, называется «Мы». Роман Оруэлла является тщательно отделанной вариацией Замятина на английском – и видимо, только на этой тщательной английской отделке держится его оригинальность»