Почему мы говорим о двух способах и не ограничиваемся каким-либо одним? Дело в том, что представленная на рисунке 71 гипотеза не оставляет нам выбора. Простейшие расчеты показывают, что дальнейший искусственный рост продолжительности жизни приводит к такому сокращению рождаемости, что при достижении биологически предельного долголетия депопуляция приводит к почти десятикратному сокращению численности населения планеты.

Демокомпенсация в таком случае предполагает воспроизводство не менее 9 млрд человек. Это невероятно огромное число для любого искусственного воспроизводства. Оно требует создания гигантской инфраструктуры и огромных текущих общественных затрат. Например, в действующих ценах процедура ЭКО обходится (в зависимости от программы) в 400 тыс. рублей (в долларах, вероятно, дороже). Видимо, не менее дорогой станет и процедура вынашивания ребенка суррогатной матерью или искусственной маткой. В планетарном масштабе текущее воспроизводство одного поколения (пусть долгоживущего) будет стоить 10 квадриллионов рублей или 140 трлн долларов (при неполном учете стоимости инфраструктуры). Но ведь это далеко не все общественные затраты. В отсутствие семейного способа воспитания необходимо создание его общественного аналога (по принципу современных приютов и детских домов), которое потребует гораздо больших затрат (приблизительно в 20 раз превышающих приведенную выше сумму). Ситуация выглядит не столь устрашающей, если мы перераспределим общественные затраты таким образом, чтобы компенсировать естественную убыль населения. В этом случае речь идет о демокомпенсации 60—70 млн умерших индивидуумов за год. Тогда нам потребуется демокомпенсация на уровне 10,5 млрд человек за 150 лет (ожидаемая СПЖ или период жизни одного поколения) и уровень общественных затрат в 20 трлн долларов ежегодно (все приведенные оценки очень приблизительны). Возможно, в отдаленном будущем такой уровень общественных затрат не покажется чрезмерным, но сегодня эти значения многократно превышают совокупный планетарный бюджет (т. е. основную часть общественных ресурсов). Значит, без квазиестественного способа воспроизводства и традиционного семейного воспитания для поддержания постоянного населения в ближайшем будущем нам не обойтись!

Таким образом, дальнейшая организация общественной жизни должна строиться на всемерном поддержании семейного образа рождения и воспитания новых поколений людей.

Конечно, если новый технологический уклад позволит продлить СПЖ до 500 или 1000 лет, у человечества появляется громадный временной лаг для демокомпенсации при относительно низком уровне текущих общественных затрат, и тогда экстренных мер убеждения в репродуктивном поведении при наличии искусственных способов воспроизводства не понадобится. Однако это будет уже совсем другой (возможно, с иными футураструктурологическими постулатами) мир человека.

Естественный интерес для демографов представляет вопрос о возможности прогнозирования демографической динамики при нормативных регулятивных воздействиях. С одной стороны, демодинамика определяется самими регулятивными воздействиями, с другой – остаются вопросы, на которые пока нет ответа. Главный из них – это вопрос о том, когда именно будет достигнута та или иная продолжительность жизни. Конечно, есть возможность экстраполяции наблюдаемой динамики СПЖ. Однако она ограничивается уже обозначенными биологическими пределами – 120—150 лет. Далее СПЖ может быть увеличен только в результате фундаментальных изменений механизмов старения и биологической смерти, то есть на генетическом уровне. По существу это вторжение в естественные эволюционные процессы и создание нового квазибиологического вида человека. Соответственно, динамика СПЖ при этом претерпевает качественные сдвиги, и говорить об экстраполяции наблюдаемых зависимостей некорректно. Прыжок в неопределенность может дать самый неожиданный результат, который нельзя прогнозировать в принципе.