Два человека смотрели друг на друга, пока за спиной Октавиана медленно и неуклюже заваливался наземь каним в доспехах. Маркус опешил, сообразив, что Октавиан рассуждал в точности как он: «Надо как можно быстрее избавиться от своего противника, чтобы прийти на помощь другу».

Взгляд Октавиана скользнул от Маркуса к каниму с разбитым черепом. Потом он, обернувшись к своему мертвому противнику, угрюмо буркнул:

– Во́роны! Кровавые во́роны.

В палатку влетели часовые. Оба немедля обрушили клинки на убийцу, которого свалил Маркус. Как командир, как легионер – подумалось ему. Когда они двинулись к другому упавшему, Октавиан махнул рукой:

– Кончено. – Он поднял взгляд. – Маркус, вы ранены?

– Переживу, – отдуваясь, ответил тот. Он еще поспевал за легионом на марше, но за месяцы на корабле, конечно, вышел из формы.

«И еще, не обманывай себя. Ты стареешь».

Октавиан вытер гладий Маркуса о темную шерсть убитого канима и протянул хозяину рукоятью вперед. Благодарно кивнув, Маркус проверил, нет ли пятен или щербин, нашел меч пригодным и вернул его в ножны.

Октавиан, глядя на него, просто сказал:

– Спасибо.

И вышел из палатки, прямой как жердь – от ярости или просто еще не остыв после покушения.

Трое легионеров смотрели ему вслед.

– Что это было? – спросил часовой. – Я думал, мы союзники.

Маркус хмыкнул и, похлопав по закованному в броню плечу, отправил его вслед за командиром.

– Я тоже так думал, солдат. Я тоже.

– Ради всего святого, моя госпожа, – произнесла Верадис, – вы должны успокоиться.

Исана недовольно покосилась на нее через плечо, но не перестала метаться по комнате – самой просторной в лучшей гостинице Ривы.

– Как тут успокоишься, зная, с кем предстоит иметь дело?

– Не все в Сенате – умелые интриганы, не жалеющие сил, чтобы за счет других приобрести власть и влияние.

– Не все, – признала Исана. – Попадаются и неумелые интриганы.

Верадис повела бровью, выражая мягкую укоризну.

Исана выдохнула. Скрестив руки на груди, она сделала глубокий вдох, взяла себя в руки.

– Простите. Они, узнав о возвращении моего сына, еще упорнее тщатся лишить его наследственных прав. Мне не следовало взваливать на вас еще и эту ношу, Верадис.

– Как же не следовало, моя госпожа? – возразила Верадис. – Помощники для того и существуют. И еще, чтобы посоветовать вам сменить платок перед слушанием в Сенате. Этот вы совсем истрепали. – Молодая женщина встала и подошла к Исане, торжественно протягивая ей сложенный белый носовой платок. Приняв его, Исана слабо улыбнулась.

– Сенаторы получаются из людей определенного склада, – негромко сказала Верадис – Такой должен уметь хорошо говорить. Убеждать других принять его точку зрения. Должен умело торговаться и добиваться взаимных уступок. А в первую очередь, такой должен защищать избравших его граждан – в своих интересах. Это прежде всего. Пока избиратели довольны, он сохранит за собой пост. – Верадис изящно повела плечом. – Сенаторы на многое готовы для защиты тех, кто за них голосовал. Иные приплясывают на самой грани между законным представительством и преступным предприятием. А иные исподволь пересекают эту грань. – Дочь церерского консула взглянула Исане в глаза. – Но в некотором смысле они надежнее всех в этом государстве. Они будут защищать свои интересы. А значит, наживут себе врагов среди равных. Можете не сомневаться в том, что они выплатят старые долги или договорятся с заимодавцами, моя госпожа.

Исана слабо улыбнулась:

– Почти то же самое сказал мне сенатор Теогинус.

Верадис усмехнулась:

– Дядюшка Тео – неисправимый старый барышник. Но в этих делах он понимает, моя госпожа.