Он не жалел времени, чтобы с каждым перекинуться словцом, расспросить, как выдержали шторм, и поблагодарить за хорошую работу. Моряки, помнившие Тави по прошлогоднему плаванию, отвечали дружески вольно, но ни разу не переступили грань, за которой начиналась прямая непочтительность.

Последними в очереди стояли Максимус, Китаи и Магнус. Камердинер легиона, судя по его лицу, решительно не одобрял происходящего.

– Ни слова! – обратился к нему Тави, когда тот подошел. – К во́ронам все слова, Магнус. Я провалялся тут неделю младенец младенцем. И не хочу выслушивать нравоучения.

– Принцепс, – весьма сухо и тихо заговорил Магнус, – мне и в голову не пришло бы выговаривать вам при людях из опасения подорвать почтение, приличествующее вашему званию.

Тут Макс небрежно втиснулся перед Магнусом, схватил тарелку и плюхнул ее на прилавок перед Тави.

– Эй, кок, – зевая, протянул он, – выбери-ка мне ломоть окорока, чтобы не совсем обуглился. Если у тебя такие найдутся.

– Вот три куска, которые крысы недожаренными плюхнули на пол, – отозвался Тави, наполняя его тарелку. – Почему-то мелкие твари не стали их жрать.

– Крысы – умные, сообразительные зверьки, – вставила Китаи, сунув свою тарелку на освобожденное Максом место. – Значит, мясо в самый раз по тебе, Максимус. – Забирая тарелку, она улыбнулась Тави. – Спасибо, алеранец.

Тави подмигнул ей и повернулся к Магнусу.

Старый курсор возвел очи к небесам, вздохнул и взял тарелку для себя:

– Пожалуйста, побольше гороха, мой господин.

– Не так плохо, – вздохнул Макс, прикрыв за собой дверь каюты и швырнув на столик перед Магнусом листок бумаги. – Рыцари Воздуха разыскали еще две дюжины кораблей, сбившихся с курса, и они уже спешат к нам. Красс рассчитывает найти всех, кто пережил шторм.

Тави медленно выдохнул:

– Сколько мы потеряли?

– Одиннадцать, – сухо сообщил Магнус. – Восемь принадлежали свободным алеранцам, три – легиону.

Одиннадцать кораблей с командами и пассажирами. Больше двух тысяч душ стали добычей бури.

– Что у канимов? – спросил Тави.

– По последнему подсчету восемьдесят четыре, – ответил Магнус. – Больше всего судов с мастеровыми.

Все замолчали. За окном слышалась траурная песнь канимов – дикие завывания летели от темных кораблей через усмиренное льдом море.

– В каком мы состоянии? – спросил Тави.

– Сильно повреждены суда легионов, – ответил Макс. – Сломанные мачты, трещины в корпусах, чего только нет.

– Эти лоханки того и гляди уйдут под воду, – добавил Демос. – Хорошо, если половина даст обычный ход. А застань их в открытом море еще один шторм, потеряем много больше.

– Варг пишет, что канимские суда немногим лучше наших, – сказал Тави, кивнув на другой лист. – Кроме того, Варг считает, что нас отнесло на несколько сотен миль к северу вдоль канимского берега – отсюда штиль на море, холод и весь этот лед. Он говорит, что поблизости есть порт, до которого мы могли бы добраться. Однако нашего местоположения не уточняет.

– Через несколько дней небо очистится, и мы сможем определиться по звездам, – заметил Демос.

– Думаю, предсказания судьбы нам сейчас ни к чему, – сказал Макс. – Не обижайтесь, капитан.

Демос ответил ему непроницаемым взглядом и повернулся к Тави:

– Речь не о предсказании судьбы. Моряки умеют держать курс в открытом море, измеряя положение звезд.

– О… – смутился Макс. – Ну, кто-нибудь из рыцарей Воздуха мог бы поднять кого-нибудь над облаками. Они лежат не выше двух тысяч футов.

– Ни один заклинатель ветров не удержится в неподвижности, необходимой для точных измерений, трибун, – с досадой бросил Демос. – К тому же мы берем опорные точки по кораблю. Так что если они не поднимут еще и «Слайва»…