– Детка! – окликнула ее Битте, отвернувшись на пару секунд от неподвижного тела Бернарда. Голос ее сделался необычно резким. – Исана, времени больше нет.

Исана повернулась к Битте. Лицо старухи побелело как полотно.

– Твой брат… Он умер.

Тави пошатнулся от внезапного удара ветра. Девушка поймала его за руку, удержав на ногах, а свободной рукой швырнула назад несколько кристалликов соли из тех, что он дал ей пару часов назад. Послышался пронзительный визг, и слабо светившийся силуэт налетевшего на них ветрогрива распался на куски.

– Вот и все, – крикнула она, перекрывая шум ветра. – У меня соль кончилась!

– У меня тоже! – отозвался Тави.

– Далеко еще?

Он прищурился, пытаясь увидеть хоть что-то сквозь дождь и темноту, дрожа и почти ничего не соображая от холода.

– Не знаю, – признался он. – Ничего не вижу. Мы должны быть где-то совсем рядом.

Она прикрыла рукой глаза от ледяного дождя:

– «Почти» нам недостаточно. Они возвращаются.

Тави кивнул.

– Смотри внимательно, не увидишь ли света, – сказал он и крепче стиснул ее руку, прежде чем шагнуть вперед, в темноту.

Ее пальцы тоже сжались. Рабыня была сильнее, чем казалось на первый взгляд, и, хотя его рука давно онемела от холода, ее пальцы причинили ему боль. Ветер и прятавшиеся в нем ветрогривы злобно ревели.

– Они приближаются, – прошептала она. – Если мы хотим выбраться, это надо делать сейчас.

– Это где-то близко. Должно быть близко. – Тави изо всех сил прищурился, вглядываясь в темноту. И тут он увидел его краем глаза: слабое золотое свечение. Должно быть, в темноте он сбился с дороги и взял чуть в сторону. Он резко развернулся и дернул девушку за руку. – Вон! Огонь! Вон там! Надо бежать туда.

Из последних сил напрягая негнущиеся ноги, Тави ринулся вперед. Теперь они поднимались по пологому склону. Дождь слепил его и заслонял свет пеленой, поэтому Тави он казался не ярче горящей свечи, но и этого хватало, чтобы он не сбивался с нужного направления. Молнии то и дело озаряли небо вспышками, а ветрогривы визжали почти у них над головами.

Даже сквозь рев ветра до Тави доносилось тяжелое дыхание рабыни – ее силы тоже явно были на исходе. По мере того как они приближались к заветному огню, она оступалась все чаще. Снова завизжали ветрогривы, и Тави, оглянувшись, увидел, как один из них вырвался вперед с перекошенным от голода и злобы призрачным лицом.

Глаза девушки расширились, когда она увидела выражение лица Тави, и она начала поворачиваться – но медленно, слишком медленно, чтобы успеть отбить нападение.

Тави сделал шаг назад и схватил ее обеими руками за запястье. Он протащил ее мимо себя и изо всех сил толкнул вперед, в направлении огня.

– Беги! – крикнул он. – Внутрь, быстро!

Ветрогрив налетел на Тави, и внезапно весь воздух куда-то делся из его легких, а в теле, казалось, не осталось ни капли тепла. Он почувствовал, как его ноги оторвались от земли и гроза легко – как листок – швырнула его вниз по склону, прочь от убежища на вершине. Он катился кувырком, расслабив руки и ноги, изо всех сил стараясь не остановиться слишком рано, пока не окажется у самого подножия холма. Перед глазами на мгновение возник освещенный вспышкой молнии большой серый камень, и он услышал собственный крик, когда отчаянным усилием увернулся от него.

Внизу мелькнул отблеск света на воде, и он направил свое падение к ней, хотя страх и лишил его уже почти всякой надежды. Он остановился посреди грязной лужи, мелкой, но обжигающе холодной. Руки его увязли в грязи почти по локоть. Он рывком вытащил их и повернулся как раз вовремя, чтобы заметить летевшего на него ветрогрива.