Но при этом ни у Кейнса, ни у Расерфорда нет упоминания о синергетической, трендовой неопределенности в отношении рыночной системы в целом. Именно такую неопределенность мы называем фундаментальной неопределенностью. Конкретнее говоря, под ФНР мы понимаем отсутствие научно обоснованного ответа на вопрос о том, способна ли реально существующая рыночная система на началах саморегулирования избежать глубоких и длительных депрессий и обеспечить относительно устойчивый (с «пологими» циклами) рост и высокую занятость?

Для Кейнса проблемы ФН (в нашем понимании термина) не существовало для той рыночной системы, которая сложилась в 1930-1940-е годы и продолжала эволюционировать до названной Кейнсом условной даты – 1970 г. Он полагал, что разработанная им теория дает однозначный ответ: реальный рынок к такому саморегулированию не способен, поскольку:

1) ограниченность технических и природных возможностей для прибыльного инвестирования с одной стороны, растущая склонность населения к сбережениям – с другой стороны, порождают хронический избыток сбережений и дефицит платежеспособного спроса;

2) монополизация производства и политика профсоюзов (частично как реакция на дефицит спроса) порождают негибкость цен и зарплат;

3) неустойчивость психики инвесторов к разного рода «шокам», их стадное поведение в условиях неопределенности делают рост прерывистым и неуверенным, подверженным резким (в том числе нециклическим) колебаниям.

Отсюда следовал «фундаментально-определенный» вывод: относительно устойчивый рост и относительно высокая занятость требуют участия государства в форме активной налоговой и кредитно-денежной политики, а также готовности к прямому участию в инвестиционном процессе. При этом, очевидно, что частичные неопределенности сохраняются, но чувствительность рынка к их влиянию ограничивается (благодаря государственному регулированию).

В принципе Кейнс полагал, что государственное обеспечение эффективного спроса на макроуровне создает условия для свободной конкуренции на микроуровне. Однако на практике преодоление ФН потребовало регулирования и регламентирования на мезо – и микроуровнях. Государство регулировало тарифы на железнодорожном и авиационном транспорте и в энергетике, цены на сельскохозяйственную продукцию (путем товарных интервенций), сталь и ряд других товаров (посредством прямого административного давления, политики импортных пошлин и др.). Государство регулировало уровни заработной платы, устанавливая обязательный минимум и оказывая влияние на переговоры между профсоюзами и предпринимателями. Более того, государство детально регламентировало деятельность корпораций на микроуровне как в реальном секторе, так и в финансовом. Так что сфера свободной конкуренции была сужена, и рынок в значительной мере утратил гибкость. Государственное регулирование зашло гораздо дальше того, что предусматривал Кейнс в качестве обязательного минимума.

Было ли регулирование и регламентирование на микро – и мезоуровнях обязательным и необходимым для устойчивого экономического роста? Теория Кейнса даже не ставила эту проблему, откуда можно заключить, что Кейнс не считал, что из микро – и мезоуровней рынка может исходить угроза общего коллапса при условии, что на макроуровне государственная политика обеспечила равновесие основных пропорций. Из логики Кейнса вытекало, что именно макропроблема – дефицит эффективного спроса – порождает институциональные деформации на микро – и мезоуровнях, ведущие к монополизации и угасанию свободной конкуренции.

На практике же микро – и мезорегулирование после Второй мировой войны доказало свою действенность в повышении устойчивости и динамизма той реальной системы рынка, которая существовала четверть века до конца 1960-х гг. и отличалась высокой степенью монополизации. Однако теоретического обоснования такой регламентации и регулирования для преодоления ФН не существовало. Имелось лишь понимание, что между микро – и макротеорией существует разрыв, что на разных уровнях экономики протекают разные процессы, связи между которыми существующая теория не улавливает.