Это сон, или то был сон? Ну не было ведь Елены! Было всё остальное. Когда Мария не пускала к себе – характер у неё сложный, настроение меняется часто – он всё думал, как бы её уязвить. И сказал однажды: «Поеду к Елене, она всегда мне рада». Мария только рассмеялась – уж она-то знала, непонятно как, что нет у Павла другой девушки. И уж не могло быть другой такой невесты. Такой богатой. Экономист, и вот-вот получит очень перспективную работу… Езжай, езжай, Паша, сказала она тогда.

И он поехал. Домой. И там, в полумраке, впервые придумал её – увидел в воображении Елену. Имя сразу появилось. И внешность – не красавица-фотомодель с ногами от ушей, нет – но красивая. Другим покажется нескладной, но красивая. Просто нужно уметь увидеть красоту. И началось…

С того вечера он позвал в свою жизнь Елену – выдумку, приятную, позволявшую отвлечься. Мария умела делать несчастным – а потом счастливым, и снова несчастным, снова и снова. Умела и умеет! Когда становилось невыносимо, Павел, сам того не осознавая, призывал на помощь Елену. Он знал всё – внешний вид, запах её кожи, цвет волос, привычки, всю её историю.

– С кем это ты говоришь? – поинтересовался однажды отец, когда застал Павла на кухне, ведущим разговор тихим шёпотом с невидимым собеседником. Павел в то время снимал комнату – жить с родителями стало невыносимо. Мать всё чаще забывалась, считала Павла чужим человеком. Павел приходил к ним в гости, когда матери становилось лучше. Отдавать её на лечение отец категорически не хотел, а врачи не настаивали.

– Ни с кем, – ответил Павел. Он испугался. Впервые осознал, что так погрузился в фантазии, что уже не найти дорогу обратно.

– Что у тебя с Машей? – Отец тяжело опустился на соседний стул. Он сильно сдал за последние несколько лет – когда мать начала заговариваться и путать реальность и вымысел.

– Плохо, – отозвался Павел почти равнодушно. Работа помогала отвлечься. Что ни говорите, а он всё-таки мастер, пусть и не всеми признанный. Вот уже и здесь, дома у родителей, стоит его мебель, сделанная его руками.

– Не пара она тебе, – заключил отец. – Много о себе воображает. И мужиков у неё слишком много.

– Я люблю её. – Павел удивился лёгкости, с которой сказал это. И говорил правду. Был уверен, что любит.

Отец вздохнул. Налил себе и сыну по стопочке водки. Был повод – праздник всё-таки, девятое мая.

– Папа, кто такой этот Петя? Почему мама иногда зовёт меня Петром?

Отец потёр лоб ладонью и снова вздохнул.

– Если не помнишь, лучше не вспоминай. И не расспрашивай её, ей сейчас получше стало.

– Но…

– Потом. Когда-нибудь.

Он не сказал, «когда её не станет», но это было ясно. Мама угасала, с каждым годом выглядела всё более тощей и вела себя всё более странно. И никаких видимых причин, врачи только руками разводили.

– Ладно. – Павел поднялся. – Денег вам не нужно? У меня сейчас с заказами хорошо.

– Строй свою жизнь, – посоветовал отец. – Если что нужно, я скажу. Мы всегда по-простому.

– Да, – согласился Павел и обнял отца за плечи. – Скажи, если что.

– Не говори сам с собой, – попросил отец. – Я же вижу, это всё из-за Машки. Ты сам не свой. Давай хоть ты держись.

– Да, папа, – пообещал Павел.

Но он нарушил обещание. Не получалось не говорить. Ведь Елена с каждым днём становилась всё более настоящей.

…Павел осторожно откинул покрывало. В комнате тепло, даже жарко. Сегодня впервые Елена не надела ночную рубашку. Легко понять, почему.

Он смотрел на неё и не мог наглядеться. Но она тоже устала, хотя и не подавала виду… Пусть отдыхает. Уже некуда торопиться. Будущее здесь, его не нужно догонять.