– Бога ради, Анжелика, что ты натворила с иконой!? – батюшка остолбенел, завидев щепки.

– Это лишь рамка, полотно не пострадало, – Лика поглядел на диакона, тот, ни жив ни мёртв, застыл рядом.

– Ну что за растяпа! – отец принялся охать, как старая монахиня, – И зачем тебя понесло взять икону в руки? Меня не было четверть часа, а дома уже разбой и разрушения. Кирилл, скажи на милость, как такое вышло?

Взгляды устремились к диакону, Лика тоже, не мигая, уставилась на него.

– Юные барышни так ветрены, – выдавил он, подняв затравленный взгляд на Иоанна. Батюшка оживился.

– Вот это верно. Молодёжь прытка и беспечна, они не понимают прекрасное, если то не кричит о себе в голос. Что ж, – отец сделал шаг вперёд, чтоб рассмотреть раскол, – Будь добр, Кирилл, завтра же подбери ей новый багет. В хранилище, где мы только что были множество достойных рам.

– Непременно, отец Иоанн, – Кирилл потянулся за иконой.

– Ну нет, – Лика выдрала полотно из его рук, – Я сама!

И тут же унесла икону к себе в келью, смерив диакона, как последнего подлеца, вызывающе-открытым взглядом.

Андрей всегда спал чутко, любой шорох проникал под нежную пелену сна – Богдан отлично знал это, и тем не менее, вскочил в немыслимую рань, чтоб тыкаться в компьютер. После нескольких бесплодных попыток уснуть, Андрей высунулся из-под подушки.

– Что ты делаешь там?

Богдан смиренно сложил руки на коленях и одарил брата каким-то жалобным взглядом.

– Иди сюда и посмотри, – сказал Богдан странно приглушенным голосом, – Что ты думаешь об этом?

– Андрей вылез из постели. Не спеша и тщательно он протер стекла очков, прошлепал босиком к столу и уставился в монитор, нависая у Богдана за спиной. Шел некий малоинтересный репортаж об отшельниках в миру – кажется, тот, вчерашний, что так поразил Богдана – на экране появилась женщина, она и говорить-то не хотела, все пыталась улизнуть от репортера, но ее держали в поле зрения камеры.

– Хочешь быть отшельником, Богдан? Я это знаю.

– Не отвлекайся.

Унылый репортаж тянулся и тянулся, Андрей не преминул утомленно цокнуть языком. Брат не удостоил это вниманием. Наконец новости подошли к концу и в довершении женщину показали крупным планом. Богдан остановил картинку на этом месте. Андрея даже слегка передернуло, как от удара током! Несколько секунд он просто таращился на нее, наконец, совладав с удивлением, проговорил:

– Ты знаешь ее?

– Тут говориться, что она травница, живет в лесу и делает чучела зверей на продажу,– голос был глуховат, Богдан говорил, будто через силу.

– В нашем лесу, за рекой, живет травница – это она?

– Думаю, да. Тут показаны местные новости.

– Никто не ходит в тот лес, он глухой и дремучий. Там полно зверья, там болота, там она… Богдан, – Андрей взглянул на брата, – Ты считаешь, она может быть… Это она?

– Не знаю, Андрей. А ты думаешь, это совпадение?

Андрей еще раз посмотрел на застывшее изображение женщины и медленно пожал плечами.

– Нужен сторонний взгляд.

В комнате девочек стоял мягкий полумрак – утренние лучи с неохотой приникали в северные окна, – Андрей на цыпочках прокрался к Марине и потряс ее за плечо. Нелегко пробиться сквозь предутренний сон беспечного человека, но Андрей был настойчив.

– Рехнулся? Еще совсем темно, – пробормотала Марина.

– Все равно вставай, у Богдана там кое-что есть.

Марина нехотя выбралась из кровати. Мелкие кудри торчали во все стороны, а лицо еще было мятым от постели, но она медленно проследовала за Андреем в комнату мальчиков. Богдан так и сидел, ссутулившись, сложив руки на коленях. Увидев сестру, он тут же спросил:

– Ты знаешь что-нибудь о травнице, что живет в лесу за рекой?